Кому улыбается океан - страница 2

— Разумеется, — сказал он, — ты, безусловно, пойдешь в океан, к рыбакам, это вопрос решенный. Но не считаешь ли ты, что раньше следует полечиться?

Он неожиданно ударил меня по коленкам ладонью, и я чуть не пробил ногами потолок.

— Вот видишь? — обрадовался он. — Тебе нужен лес!

Я грубо оскорбил этого доброжелательного, хорошего человека и начал ступенька за ступенькой преодолевать косность и рутину. Все умирали от смеха при одной только мысли о том, что я могу уйти в океан. Я бегал, суетился, доказывал и до того надоел начальству, что при виде меня оно запиралось в служебных кабинетах. Наконец я получил «добро» и направление на медицинскую комиссию. Родные и близкие торжествовали: все были твердо уверены, что пройти сквозь строй врачей мне не удастся.

В первом же кабинете меня послали на операцию горла, поскольку неподалеку от голосовых связок оказался какой-то нарост. Я пытался доказать, что еду в командировку к рыбакам не для того, чтобы петь им арии из опер, но доктор был непоколебим. Пришлось выжигать нарост каленым железом. Провалявшись неделю в постели, я пошел к следующему врачу. Это был хирург. Он посоветовал мне вырезать аппендикс и чрезвычайно огорчился, когда я показал ему шрам. Затем он с полчаса изучал мой организм, подыскивая, что бы можно было из меня вырезать.

— По-моему, — с надеждой в голосе говорил он, — вот это утолщение на голени следует удалить.

Я сказал, что оно мне не мешает и поэтому удалять его я не собираюсь.

В жизни я не видел более разочарованного, убитого горем человека, чем этот хирург, когда я невредимым покидал его кабинет. Затем в меня вцепился глазник. С полчаса я торчал около его доски и мычал всякие буквы. На прощанье глазник снабдил меня кучей рецептов, которые я мстительно сунул в ближайшую урну. Остальных врачей я прошел шутя. Все они сочли, что я на редкость здоровый человек, как бы специально созданный природой для покорения морей и океанов.

Тогда борьба со мной пошла по другим направлениям.

— Тебе будет очень скучно без Сашеньки и меня, — предупредила жена. — Очень, очень скучно.

— Значит, я буду еще больше вас любить, — твердил я.

— Тебя будет качать, — убеждал один товарищ, бывалый моряк, который мог часами рассказывать восхищенным слушательницам о своем путешествии на теплоходе «Адмирал Нахимов» от Ялты до Алушты.

— Ну и пусть, — отвечал ему я. — Мне еще в детстве нравилось, когда меня качали.

— Тебя будут разыгрывать! — пугал другой приятель. — Пошлют пилить лапу якоря и посоветуют от качки кушать морской ил. Боцман заставит тебя драить палубу, а кок — чистить картошку!

Возникали и другие препятствия. Выяснилось, что вместе с врачами мне пойти не удастся, так как «Глеб Успенский», который берет их на борт, полностью укомплектован и на меня не хватает спасательных средств. Тогда я попросился на «Красный луч» — тунцеловную базу, промышлявшую в Индийском океане. Но оказалось, что для моей доставки на базу попутное судно должно сделать дополнительный двухдневный переход, который обойдется… Мне назвали сумму, и я понял, что тунцов не увижу.

Наконец вариант был найден. Через неделю в Индийский океан уходит траулер «Канопус», который будет ловить креветок, лангуст, сомов, карасей и прочую живность. Я тут же согласился и пошел получать направление. И последнее препятствие: мне перепутали океаны. Это уже было проще. В каких-нибудь два дня ошибка машинистки, напечатавшей вместо Индийского Тихий, была исправлена, и я выехал в Севастополь.

В Камышовой бухте я быстро разыскал свой «Канопус». Он показался мне огромным и симпатичным. Потом, сравнив его с доброй сотней других судов, я снял эпитет «огромный», но симпатичным «Канопус» так и остался. На борту меня встретил белобрысый и вихрастый юноша лет пятнадцати, который надел на себя папину форму с золотыми нашивками на обшлагах. Я дружески потрепал его по плечу и спросил, где могу увидеть его папу или кого-нибудь из начальства. Юноша фыркнул.

— Третий штурман Иванов Владимир Петрович, — отрекомендовался он. — Возраст двадцать два года, рост сто шестьдесят семь сантиметров, женат. Можете называть меня Володей и подняться в отведенную для вас резиденцию.