Марк и сам не знал, зачем ему понадобилось читать эту чепуху насчет чая, молока, цветной капусты, свечей… Однако он интуитивно почувствовал, что этот клочок бумаги очень важен для него. Но чем?
Он еще раз прочел старухин наказ, и, только вглядевшись в него попристальней, он дрогнул от какого-то тайного предчувствия. Сердце его заколотилось.
– Это писала сама миссис Флеминг, малыш? – спросил он у мальчика.
– Да, сэр, – изумился тот.
Марк оцепенел. Пауза длилась не меньше минуты, пока он решил заговорить.
– Послушай, мое сокровище, я дам тебе 5 долларов за эту бумажку. Я покупаю ее у тебя. А ты постарайся все запомнить и не перепутай. Купишь ей все, а?
– Вы мне дадите за нее 5 долларов, сэр? О, сэр, благодарю вас… но она не стоит таких денег! – от изумления мальчик открыл рот.
– Бери, бери, эта бумажка нужна мне, и это я должен тебя благодарить, малыш… Если бы ты только знал…
– О, сэр! Может быть, вы купите у меня и эту кошелку? Я дорого не возьму…
Рассказав довольно подробно обо всем Эрлу Соммерсу, Марк торопливо продолжал дальше:
– Тогда я со всех ног кинулся на 20-ю улицу в управление полиции к Гарри Мортону. Мы с ним немного поболтали, я ему кое-что рассказал о твоей болезни, и он был очень огорчен… Не сердись. Я сказал ему, что у тебя свинка, ей-богу! – поторопился сказать Марк, заметив на лице Соммерса недовольное выражение. – Тут все в порядке, старина. Я только в конце разговора решился обратиться к нему с просьбой… Это надо было сделать как можно скорее. Сейчас ты поймешь, в чем дело… – Марк торопливо полез в карман за бумажником, из которого вынул несколько бумажек. – Вот, смотри! Я попросил его сделать все, что положено для установления идентичности почерка… Гарри обещал помочь, и уже в четыре часа дня я получил от него весьма обоснованное подтверждение моей догадки. Он обещал прислать официальное заключение эксперта… Вот оно!
Все бумаги перешли в руки Соммерса.
– Ломать голову над столь несуразным поступком миссис Флеминг я не стану. Я вспомнил, что ты мне дал еще одно задание насчет судна «Эльдорадо», помнишь? У него прописка в Нью-Йорке… обыкновенное торговое судно…
– Подожди! Об этом потом! – прервал его ошеломленный Эрл. – Так, значит, это она сама себе писала?
– Выходит, что так, – пожимая плечами, ответил Марк.
Эрл встал и поспешно подошел к бару.
– Выпьем? – спросил он, наливая виски.
– За успех? – спросил Марк, улыбаясь.
– Какой успех? Она задала нам еще одну загадку, разве ты этого не понимаешь? Она явно преследовала какую-то цель! Во всех иных случаях речь уже пойдет о сумасшествии…
– А зачем нам надо это знать? Сумасбродка получит свое и как миленькая раскошелится. Надо было бы еще содрать с нее кое-что, хотя бы за моральные издержки…
– Какие это издержки?
– А шкаф? Я умираю от любопытства, что она в нем хранит… Ведь я в него так и не заглянул…
– Ты шутишь?
– Шучу? А твои синяки? За них платить не надо? Они тоже что-нибудь да стоят!
– При чем тут мои синяки? Какую связь ты видишь между этими двумя фактами? – подозрительно проговорил Эрл.
– Если ее и нет, все равно надо сейчас же пойти к ней и выложить все начистоту! Она что, держала нас за болванов? – уже начал сердиться Марк.
– Туда ты больше не пойдешь. Пойду я.
– Но почему?
– Ты уже там примелькался, даже слишком…
– Да, мне потому-то подозрителен итальянец этот из ресторана. Он явно за мной следил, – сказал Марк, отпивая из стакана глоток.
– Что там делали Фазан и Леди Джен? – спросил Эрл.
– Фазан?
– Но ведь это он сидел за рулем в «роллсе»? По-видимому, он личный шофер у этой куколки.
– Тот самый, что погладил тебя по голове?
– Он самый.
И Эрл, в свою очередь, рассказал Марку о тех событиях, которые предшествовали его болезни.
– Так, значит, эта красотка сама первая тебе позвонила? Что ж, может быть, ты пришелся ей по душе?
– Ерунда. Твой рассказ – лишнее тому подтверждение, что они неспроста интересовались мной, нами… Их что-то встревожило, я уверен.
– Они, их – кто они такие, в конце концов? Это не серьезно. Я уверен, что на этот раз твоя интуиция тебя подводит?
Эрл потянулся за сигаретой и с жадностью закурил. Он был взволнован. Поступок миссис Флеминг ставил в тупик, он не мог понять ее поведения. Он чувствовал, что за ее действиями что-то кроется. Ведь не дура же она в самом деле?
