Расход снарядов в этот день был очень большим. Все четыре эсминца своим огнем сопровождали наступающую пехоту, а броненосец и канонерские лодки обстреливали укрепления. Чтобы лучше рассмотреть вражеские окопы, Савинский направил «Ростислав» к берегу, подойдя на расстояние всего в три кабельтовых. Турки сдуру открыли по нему ружейный огонь, но что могли сделать ружейные пули прикрытому броней кораблю. Зато теперь с броненосца стали ясно видны все турецкие позиции. Определив основной узел сопротивления, «Ростислав» открыл по нему меткий огонь из шестидюймовых орудий, их поддерживал еще и противоминный калибр. Но турки упорно держались и, хотя их окопы были уже перепаханы снарядами, не покидали своих позиций. Тогда Савинский пожертвовал для этого опорного узла обороны четыре десятидюймовых снаряда. После такого внимания со стороны броненосца огонь турок немедленно прекратился, и они бежали, бросив позиции.
Именно огонь кораблей в этот день обеспечил успех русского наступления. Заняв турецкие позиции, генерал Ляхов остановил наступление, приказал закрепляться на новом рубеже. Войскам надо немного отдохнуть, вывезти всех раненых, пополниться припасами и получить подкрепление.
Основные силы флота, в это время разделенные на три оперативные группы, сменяя друг друга, дежурили напротив Босфора, карауля выход «Гебена». Но он так и не появился, да и никто не отважился выходить под мощные пушки линкоров. Так что операция Батумского отряда проходила успешно. И основные перевозки подкреплений через Батум проходили в полной безопасности. Не было никаких оснований думать, что они могут быть атакованы надводными кораблями германо-турецкого флота. Через две недели надобность в линкорах по прикрытию конвоев отпала, так как основные воинские перевозки вдоль восточного побережья были закончены, и теперь корабли ходили мелкими конвоями по два-три судна под охраной эсминцев и канонерских лодок. Пока на фронте царило затишье, Батумский отряд вновь приступил к охране конвоев, но в данном случае только от подводных лодок, зная, что «Гебен» и компания блокированы в Босфоре. Перед Босфором постоянно дежурили подводные лодки, которые должны были предупредить штаб о выходе кораблей из пролива.
Флот за месяц провел три операции по предотвращению судоходства вдоль турецкого побережья. Особенно удачным оказался второй рейд вдоль вражеского побережья. В этом рейде было потоплено три парохода у турецкого побережья, один у болгарского и около сотни парусных фелюг, сновавших прямо под берегом, так как осадка у них чуть больше метра.
Турки на фелюгах, едва завидев дым на горизонте, направлялись к берегу, приставали и спускали паруса, чтобы их трудно было заметить. Эсминцы шли в двух милях от берега и, обнаружив такой кораблик, расстреливали его с минимальной дистанции, чтобы потопить одним-двумя снарядами. Если позволяло время, то выходили на шлюпке и взрывали фелюгу зарядом, установленным в трюме или у ватерлинии снаружи. Высаживались и на берег, чтобы взорвать посудину, обнаруженную на берегу. Со стороны моря эти действия прикрывали линкор и крейсер.
К середине февраля наше наступление приостановилось, так как турки заняли позицию на реке Буюк-Дере, считавшуюся почти неприступной. Прорываться в лоб бесполезно – только людей положить. Все же в эти времена людей старались беречь, не как в следующую войну. Поэтому мы предложили генералу Ляхову высадить несколько тактических десантов в тылу противника. Эта операция особенно интересна тем, что в ней приняли участие тральщики – бывшие азовские суда, собратья «Елпидифора» и прародители будущих «Елпидифоров». Их уже немного переоборудовали с прицелом на возможность использовать в качестве десантных судов, так как имели очень малую осадку и могли вплотную подходить к берегу. Один такой пехотно-десантный корабль мог принять до тысячи солдат. Установленные на нем орудия позволяли поддерживать высаженный десант огнем. Эти корабли намного опередили свое время. Хорошо, что англичане в Дарданеллах не имели таких судов, тогда вся операция могла пойти иным путем.
