Ну а для начала надо, наверное, поздороваться:
— Добрый день.
— По местному времени скорее вечер. И если мы здесь, какой он на фиг добрый?
— А где мы?
На меня посмотрели. Так, мельком.
Не понял вопроса? Попробую уточнить:
— Где мы находимся?
Парень впился зубами в принесенный овощ или фрукт, откусил, прожевал и только потом буркнул:
— Где нас найдут, там и найдемся.
М-да, доброжелательности — минимум. Но это, пожалуй, вполне нормально. Что ж, если поговорить не получится, то хоть знаю теперь, что не один застрял в очень странном месте, как говаривала Алиса. Жаль только, пояснительных записок вроде «съешь меня» нигде не видно.
А вкусно пахнет все же. И жрать начинает хотеться все сильнее.
Когда я последний раз ел? Мужик с осьминогом говорил что-то о двенадцати сутках, значит… Давненько, прямо скажем. Хотя оно и к лучшему, потому что от прикосновений шаловливых корней постоянно возникали отчаянные позывы к рвоте.
— Можешь не смотреть. Делиться не буду.
Мм? А, это он мне. Потому что пялюсь на его еду во все глаза.
— Извини.
Отвернусь, пожалуй. Разглядывать тут больше нечего, разве что прутья считать. А дышать снова становится трудновато, и если в ближайшее время сим-сим не откроется…
— Ты слишком сильно потеешь.
Открытие, можно подумать!
— Здесь душно. И жарко.
— Так задумано. Но это не повод поддаваться.
— Поддаваться?
— Ну можно хотя бы попробовать часть правил составить самому.
Он-то понимает, о чем говорит, а я? Какие еще правила? Мы что, с кем-то и во что-то играем?
— Нужно всего лишь взять себя в руки и вернуть контроль. Поначалу тут у всех расстроенные чувства, но это проходит.
Итак, предмет обсуждения — нечто само собой разумеющееся. Неужели опять тот пресловутый второй…
— В общем, просто взять и попробовать.
Охотно верю. Только ни черта не понимаю.
— А пот-то здесь при чем?
— Вкусный он. Трава по нему слюнями исходит, так зачем ее лишний раз баловать?
Трава? Может быть, корни? Значит, они питаются… скажем так, выделениями человеческого тела? Занятно.
— Пусть лучше голодает. Она когда голодная, дурынды кучу энергии не добирают.
— Дурынды?
Парень мотнул головой, отчего темные патлы растрепались еще больше:
— Ну друиды. Ботаники эти хреновы. У которых все построено на случке людей и растений.
Поэтому та толстуха вся цветочками была усыпана? Симбиоз, стало быть? Ладно, с ней понятно, а мужик? На нем никаких стебельков-веточек не было и в помине, только животина. Принадлежит к другой расе, что ли? А почему тогда они совместно со мной возились? Ох как все запутано…
— Варвары, одно слово.
Это если свысока смотреть. А если выражаться политкорректно — идут своим путем развития. Хотя приятного и достойного в том, чтобы служить пищей для плантации, конечно, мало.
— Не стоит им потакать.
Согласен. И если бы знал, как, наверное, даже попробовал бы навредить.
— А тебя уже хоть выжимай.
Что я могу поделать? Телу на моральные принципы наплевать: если душно — потеет.
— Не думай, выслужиться все равно не получится.
Решил, все это делаю нарочно? Вот дурак.
— Я не выслуживаюсь. Здесь жарко, и оно само собой получается.
— Жарко? Да не, вроде норма. Справиться можно.
— Как?!
Он посмотрел на меня. Очень долгим взглядом. Помолчал, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, потом заявил:
— С тобой что-то не в порядке. Контур не работает. Ты, часом, не стукался? Не расшибался?
Ага, так я и знал. Ларчик открывается очень просто.
— Нет у меня никакого контура. И не было никогда. Не дорос.
Глаза парня округлились:
— Так ты… Того?
— Чего?
— Из одноклеточных?
Наверное, не обязательно добиваться подробного объяснения: подтекст вполне понятен.
— Называй как хочешь.
Это даже не «животное», которым кидалась в мою сторону та белая мышь. Намного обиднее. У животного подразумевают хоть какие-то зачатки разума, а у амебы…
Вообще странно, что меня на базе хоть как-то воспринимали. Если я в их глазах — кто-то ниже плинтуса, задумки блондина не тянут даже на развлечение. Скорее все это — фарс. Глупый, пошлый и огорчительный.
— А как ты тогда сюда попал? Вы же не летаете. То есть вам же летать незачем вроде. А на друидов можно наткнуться только далеко от твердой земли.
