Будь они прокляты, переводчики эти! Страшно представить, сколько конфликтов в истории мира произошло из-за того, что кто-то и когда-то подставил в предложение не то единственное слово, которое должно было там оказаться.
— Захотеться.
— А-а-а! — Жорик просиял лицом и замахал руками не хуже, чем дирижер симфонического оркестра. — Для такого все, что нужно, имеется, вашбродие!
Коммутационная схема сменилась лабиринтом других линий. Радист немного поиграл на них, как арфист, потом довольно повернулся ко мне:
— Изволите убедиться, вашбродие?
Что, вот так прямо? Здесь? Может, лучше попросить обслуживание в номер?
Ну уж нет. Разбираться, так со всем и сразу.
— Не откажусь.
Жорик кивнул и дернул за какую-то из световых струн.
Я даже не пытался воображать, что именно произойдет. И, как оказалось, поступал правильно.
Потому что ничего и не произошло. Разве только облака света, колышущиеся перед нами, стали чуть плотнее.
— Как вам, вашбродие? Хороша?
Что он имеет в виду? Беспорядочный набор мерцающих пикселей?
— Это еще заставка, а уж дальше…
Судя по удовольствию, посетившему лицо радиста, и не только лицо, что-то все-таки случилось. И продолжало случаться в эту самую минуту.
— Товарищ Джорег!
Радист дернулся, сбрасывая свое наваждение:
— Вашбродие?
— Я понял, что вы мне только что продемонстрировали… способ снятия определенного напряжения. А теперь объясните, как он работает. Пожалуйста.
— Так это… Все как и в жизни, только наполовину. И слухи ходят, что чем круги выше, тем половина такая больше ценится даже. Нам еще по старинке можно, а большим господам никак нельзя. Правда, у них и аппаратура — не чета нашей. С проникновением до седьмого уровня, не меньше. Наша, если рассудить, баловство одно. Но на безрыбье…
Он все говорил, говорил и говорил, то сетуя, то негодуя, то извиняясь, а я с каждым словом понимал все меньше и меньше. Кроме одного: свои потребности определенного характера в ближайшее время цивилизованно удовлетворить не смогу.
— Спасибо за сотрудничество, товарищ Джорег.
— Вашбродие? Да вы ж ничего толком еще не…
— Как-нибудь в другой раз. Можете возвращаться к работе. Или чем вы там занимались, не важно. Прошу прощения за беспокойство.
Кажется, моя тирада озадачила радиста больше, чем все предыдущие вопросы вместе взятые, но ответа или вообще какой-то реакции не последовало. Дисциплина, мать ее. Когда начальник говорит, задача подчиненного — внимать. Или оставаться на месте до получения дальнейших распоряжений, как некоторые и делают. С той лишь разницей, что мне доподлинно неизвестно, какие распоряжения адъютант принимает к сведению, а какие игнорирует самым наглым образом.
Хотя, учитывая вновь поступившие сведения, даже хорошо, что блондинка здесь, под боком. Вернее, прямо за порогом.
Вот он, шанс прояснить ситуацию, получив информацию из первых рук. Потому что, если выбирать между косноязычием и лаконичностью…
— Мне нужна ваша помощь, адъютант.
Не повела и бровью, намекая, что я снова выбрал неправильный тон? Да и ладно. Устал следить за словами, тем более усилия все равно идут прахом.
— Я хочу знать о вас все.
Кулак врезался в переборку, пройдя совсем рядышком с моей левой скулой, а дыхание блондинки, на редкость холодное, почти ледяное, заставило моргнуть.
— Жалкий. Слабый. Тупой. Бесполезный.
Спасибо за характеристику. Ничего неожиданного, но да, спасибо. Теперь все наконец-то расставлено по полочкам.
— Последний глупец, будь он даже адмиралом, не…
Ого, фразы стали длиннее. Не содержательнее — это было бы чудом, но пространнее и заметно чувственнее. В смысле, начали отражать то, что творится где-то глубоко-глубоко под броней.
— Да будь ты хоть в каком-нибудь звании!
Еще один удар рядом с моим ухом. Послабее, чем первый. Поглуше. Но такой же многообещающий, как и первый.
— Какие-то проблемы, адъютант?
Все это время она смотрела мне прямо в глаза, уж не знаю зачем. Может, искала что-то. И пожалуй, я был бы рад, если бы эти поиски увенчались успехом. Если бы она нашла…
Страх, злость, ненависть, отчаяние — на выбор. Но только не то, что заставило блондинку звонко отчеканить:
