Пустота.
Ни одного предмета мебели вокруг. Стены голые, потолок голый, пол… Если бы не швы, видимо необходимые в силу конструктивных особенностей, глазу и вовсе не за что было бы зацепиться. Только впереди, на другом конце диаметра, смутно маячит что-то вроде нароста на стволе дерева.
— И куда мы пришли?
Горький опыт подсказывал: избыточной информации со стороны адъютанта не поступит ни в коем случае. Так и получилось. Вместо ответа, хотя бы односложного, если уж на то пошло, блондинка взмахнула рукой, как дирижер, только что без палочки. И представление началось. Точнее, светопреставление.
Все пространство комнаты прорезали лучи. Яркие и прозрачные, мутные и размытые, стерильно-белые и радужно-многоцветные, прямые и изгибающиеся под немыслимыми углами. Пару секунд они крутились как в калейдоскопе, потом застыли, словно получив на это особую команду.
Десятки, может быть, сотни… Проекций? Нет. Понадобилось бы огромное количество источников света, а стены как были, так и остались голыми. Да и, если поднести руку, поставить ладонь на пути… Картинка не реагирует. Лучик входит и выходит, не искажаясь, не изменяя направление.
Все они существуют сами по себе? Автономно? А откуда вообще берутся?
Второй взмах руки, и переплетения света меркнут, то ли растворяясь в воздухе, то ли схлопываясь, каждый исключительно в своей точке.
А я еще толком ничего не успел рассмотреть. Попросить повторить, что ли?
— В «Елочка, зажгись!» играть не буду.
— Э… — Ну вот, опять обломала. Ей что, трудно? Вредничает, вот и все. — Тогда научите.
Что-то мелькнуло во взгляде, доселе мной не замеченное. Непривычное. Но слишком стремительно, чтобы распознать.
— На фига козе баян?
— Простите?
Она прошла мимо, пересекая комнату.
— Адъютант?
— Другой уровень. Этому не научишь.
А, ясно. Опять пресловутое различие в развитии? Так не надо было дразнить лишний раз. Дистанционное управление здешними ресурсами мне недоступно? Хорошо. Тогда зачем я здесь нахожусь? В качестве предмета интерьера?
— Твой способ — дедовский.
Остановилась у того самого нароста. А он, оказывается, большой: теперь стало заметно, в сравнении с человеком. Можно сказать, громоздкий.
— Чего ждем?
Вот такие у нас милые приглашения к действию… Да ладно, уже бегу. Заодно согреюсь.
Он что, еще и не цельный? Сплошные выступы и впадины, гармошкой.
— Жать здесь.
Клавиша. Нет, педаль: удобнее воспользоваться ногой. Тугая, как сволочь.
Ф-ш-ш…
Дырк. Тресь. Крак. Шурх-шурх-шурх.
Елки-палки, лес густой, вот на что это похоже. Или на скелет динозавра, только не когда он в центре зала, на постаменте, а когда ты — внутри него. Ага, прямо посреди грудной клетки.
— Пользуйся.
Как? Кнопки «пуск» нигде не наблюдается. Только гудит что-то. Или жужжит?
— Что. Новый хозяин. Надо?
Пугать меня не надо, вот что. А то чуть на задницу не сел от неожиданности.
Двое из ларца, одинаковы с лица? Ларец вижу. А больше — никого. Ни двоих, ни одного.
Голосовое управление? Только этого мне и не хватало, с моей-то везучестью. Ну положим, я еще смогу понять, о чем стрекочет невидимый собеседник, но какие слова подобрать, чтобы диалог получился осмысленным?
Что у нас? База. Поддержки. Поддерживают обычно кого-то. В процессе. А когда вокруг люди в форме, процесс может быть только одного рода. Военный. Но, как говорится, где я и где армия? Эх…
— Рапорт.
Блондинка снизошла до подсказки? Вот уж не ожидал. Но спасибо.
— Рапорт. По форме. Полный!
Гудение усилилось, словно через комнату потянулись высоковольтные провода. А потом в скелетных переплетениях один за другим начали зажигаться экраны.
Отдаленно они напоминали тот танец света и тени, что устроила блондинка, только легкости и воздушности не было: мой палец не прошел сквозь изображение, а завяз, как в густом киселе.
Линии, цифры, буквы. Много. Очень много. Но какой в них смысл, если читать я все равно не…
Мир мигнул. Еще раз. И еще. Задребезжал. Снова замер.
«Первая палуба. Состояние: консервация. Уровень энергоснабжения: два/десять. Расчетное время активации: три минуты. Команда на старт…»
Изображение плыло, как в тумане, но поверх надписей на языке, которого я не мог знать, мерцали слова родные, знакомые и… Условно говоря, понятные. По крайней мере, теперь догадаться что к чему представлялось хотя бы возможным.
