Да, было бы неплохо. Чтобы вывести изо рта привкус галет.
— Ты как насчет фастфуда? Не против?
Вася метнулся к рыночному ряду по правую руку от нас, нырнул в копошащийся у прилавков народ, бултыхался там несколько минут, а когда вынырнул, торжественно вручил мне нечто, свернутое кульком.
— Вот, попросил перца много не класть, но на всякий случай осторожнее кусай. Так, чтобы успеть выплюнуть.
Его самого острота, похоже, не заботила: впился зубами в похожий кулек, отхватывая за один присест почти половину.
— Эх, хорошо!
То, что оказалось у меня во рту, могло быть мясом, рыбой, овощным рагу и даже ватрушкой: на вкус все равно не ощущалось ничего, кроме специй. Перца и впрямь было немного, но всего остального…
Укроп, петрушка, лук, тимьян, розмарин и кинза, припорошенные мятой. Наверное, последняя как раз и спасала положение, насильно освежая слизистую.
— Нравится?
— Да ничего так.
— Ничего — это пустое место!
Любит же он декламировать прописные истины… просто спасу нет.
— Вообще, конечно, на улице есть не стоит. Червячка заморить, и только. Настоящую пищу надо вкушать! Где-то тут вроде были недорогие номера с обслуживанием…
Двигался Вася с одинаковой скоростью и через плотную толпу, и по свободному пространству, ухитряясь тащить меня за собой так, что я почти никого и ничего не задевал. В указатели и названия улиц мой лохматый друг не вчитывался — в лучшем случае скользил по табличкам взглядом, но нужных поворотов, похоже, не пропускал, следуя одному ему известным курсом. Мне не удавалось разобрать почти ни слова: вывески сливались в единое целое, переливающееся всеми цветами радуги, мерцающее и, кажется, даже шевелящееся.
Гостиница возникла словно из ниоткуда: еще секунду назад впереди толпились прохожие, а теперь разъезжались в сторону дверные створки.
— Комната свободная найдется?
Наверное, свой вопрос Вася задал даже не с порога, а до него, но местный портье оказался еще расторопнее, и когда мы были еще на полпути к стойке, уже жонглировал жетонами ключей, тараторя:
— С видом? Без вида? С удобствами? С соседями? Телевизор-холодильник-кипятильник предложить?
— Можно даже без кровати. Только чтобы было тихо и спокойно. И — да! Обед. Комплексный. Время — деньги.
Портье бросил ключ в Васину раскрытую ладонь, черканул пальцем, словно что-то рисуя, и перед нами повис рукотворный светлячок.
— Приятного отдыха, господа!
Технологии — великая штука. Не надо коридорных и прочих бездельников: огненный узелок летит, прижимаясь к стене и услужливо притормаживая перед поворотами. А у двери вашего номера рассыпается фейерверком, словно для пущей торжественности.
Вопреки моим ожиданиям в комнате обнаружилось окно, правда, выходящее не на рыночную площадь, а на задворки, где все выглядело привычно замызганным и захламленным. Зато сюда не долетал шум, создаваемый сотнями, если не тысячами голосов.
— Вот это называется — сервис! — довольно заключил Вася, устраиваясь на ковре: как и было обговорено, мебель в номере отсутствовала. — Просишь тишину — и получаешь. Благодать!
Не знаю, зачем ему так обязательно требовалось отсутствие лишних звуков. Наверное, чтобы в очередной раз помедитировать. А надо заметить, сеансы выхода в астрал лохматый устраивал с завидной регулярностью, выключаясь из реальности каждый раз не меньше чем на три минуты.
Вот и сейчас Вася, похоже, собирался проделать то же самое, благо обстановка способствовала. Или просто думал о чем-то хорошем, потому что, едва успел закрыть глаза, губы начали расплываться в улыбке. Мне, наоборот, радоваться было нечему. И причина примитивно проста: заминка на причале, быстро разрешившаяся к всеобщему удовлетворению, звенела, что называется, тревожным звоночком.
Раньше осечек с переводом не случалось. Да даже задержек, и тех не возникало, если только с печатным текстом: произнесенные слова я воспринимал в режиме реального времени, без отрыва от артикуляции. Так что же оказалось не в порядке с человеком-лягушкой? Или, что еще хуже, со мной?
У всего на свете есть свой предел, это несомненно. Но когда привыкаешь к хорошему, как-то упускаешь из виду, что оно тоже конечно.
