– Вместо того, чтобы заставить их говорить, мы должны заставить их замолкнуть….
– Верно, замолкнуть навсегда. Кстати они свои вещи украли при побеге. Если захотите, сможете забрать их. Я никому не скажу.
В этот момент я остановился и глянул на капитана: « А ты чего такой добренький?»
– Вы не подумайте, я только хотел сказать… что вы можете на меня рассчитывать.
– Но сказал ты другое.
– Я… я лишь хочу поладить с вами.
Я оценивающе взглянул на Сохачевского.
– В городе ты казался более уверенным в себе.
Виктор испуганно сглотнул.
– Понимаете…, там и вести себя полагается по-другому. Все-таки отпрыск генерала, нужно быть бравым и серьезным.
– А выходит надменно и заносчиво.
– Что ж…. – обернулся в сторону капитан. – Спасибо за честность.
– Не за что, – сказал я и повернул лошадь вперед.
– Так за что вы были сосланы? Или от чего бежали? – повторил вопрос Виктор.
– Ах да, – произнес я и сунул руку в кобуру на своем поясе.
Вынув пистолет, я развернул коня и направил дуло на раскрывшего рот Виктора.
– За то, что разбалтывал государственные тайны.
Широко раскрытые глаза капитана пристально глядели на меня через мушку крепко сидящего в руке револьвера. Он боязливо поднял руки, ожидая дальнейшего развития событий. Неподвижно простояв так с полминуты, я, наконец, опустил пистолет. Сдернув с лица покрывшийся тонким слоем льда шерстяной шарф, я громко засмеялся, вздымая огромные клубы пара к небесам.
– Видел бы ты свое лицо, парень, – еле выдавил я сквозь смех.
В тот момент капитан опустил руки и, почувствовав себя глупо, тоже искренне засмеялся. Немного успокоившись, я сказал: « Если ты хотел мне понравиться, то тебе удалось». После этого я убрал обратно в кобуру ледяной ремингтон.
– В самом деле? – решил уточнить Виктор.
– Да. Быть может, когда я сниму с трупов все ценное, тебе тоже что-нибудь достанется.
– Хорошо, – улыбнулся капитан, – только я у мертвецов не ворую.
– Не люблю таких людей, как ты, – сказал я в ответ.
– Суеверных?
– Непрактичных.
Остаток дня мы провели в пути и уже к вечеру въехали в Приобье. Церковь и россыпь новеньких избушек – более привычен для здешних мест был лишь заснеженный пейзаж.
Местные не помогали незнакомцам: жили охотой, рыбалкой и торговлей с хантами. К заезжим относились, скорее, холодно и без какого-либо интереса, если только ты, конечно, не привозил каких-нибудь интересных вестей. У меня таковых не имелось, но в Приобье оставался старый друг, что заведовал единственным в округе питейным заведением. Туда мы с капитаном и направились.
В трактире « Охотник» было немноголюдно: пара компаний, сидящих за сдвинутыми вместе столами, и несколько одиночек, медленно цедящих пиво под аккомпанемент пьяного хохота местных завсегдатаев. За барной стойкой сидел и при плохом свете читал книгу высокий лысый мужчина с черной бородой, немного подкрашенной сединой. Когда мы вошли, он даже не оторвал от книжки взора.
Я попросил капитана присесть за свободный столик и подождать меня, а сам направился к хозяину.
– Что, всё делаешь вид, будто читать умеешь? – спросил я, встав перед старым знакомым. Тот тут же отвлекся и, взглянув на меня, заулыбался.
– Черт возьми, Александр, приятная встреча!
После этого мы крепко пожали друг другу руки.
– Виталя, я здесь по делу, но сначала…у тебя есть еда?
– Ты про горячее? Да, картошка с мясом уже доходит, вон сколько голодных, – хозяин кивнул в сторону подпитой публики.
Я оглянулся и увидел, что большая часть гостей была уже не в том состоянии, когда имеют место потребности в еде. Усмехнувшись, я взглянул на бородача.
– И так всегда, – промолвил он. – Приходят, заказывают еду, время ожидания коротают за водкой, а в итоге потребность в еде отпадает.
– Я вижу только пиво, – сказал я, оглядевшись по сторонам.
– Им они обычно заканчивают.
– После водки-то?
– Ну дык.
– Дикари.
После этого разговора мы прошли к столику, за которым расположился с дымящей трубкой Сохачевский. Представив капитана своему старому другу, я присел за стол, а Виктор пожал Витале руку.
– Какими судьбами здесь? Что у тебя за дело? – начал спрашивать бородач.
– Мы ищем двух арестантов, пару дней как сбежали.
