В феврале 1920 года фронт Северной области был прорван в нескольких местах, и дальнейшая оборона оказалась невозможной. Пришлось наспех организовывать эвакуацию людей, жизни которых грозила опасность.
Я отдал последний приказ по экспедиции Северного Ледовитого океана, сдав должность одному из моих научных сотрудников, надворному советнику Н.В. Розе, и поручив охрану имущества командам, предпочитавшим остаться в России, выплатил им жалованье за несколько месяцев вперед и вступил в новую должность.
Генерал Миллер не хотел эвакуироваться, считая своим долгом разделить участь тех, кто, находясь на фронте далеко от Архангельска, не сможет быть вывезен. Лишь в последнюю минуту, получив сведения, что отрезанная от Архангельска часть армии пробивается сухим путем в Финляндию, его удалось уговорить не губить свою жизнь, которая еще может быть полезна России, и идти на «Минине».
«Минин» взял на буксир «Ярославну» и стал пробиваться через очень мощные льды в море. Уже в реке, проходя Соломбалу, пришлось отстреливаться от большевиков, вышедших из подполья и стрелявших по кораблям
По выходе в открытое море выяснилось, что ни вести на буксире «Ярославну» в февральских льдах, ни собрать ее машины в короткий срок, нет никакой возможности. Ночью переставили с «Ярославны» на «Минин» единственное крупное орудие, перенесли прочее вооружение, перевели людей и двинулись дальше на одном «Минине». По пути в горле Белого моря сняли офицеров с «Таймыра» и других ледоколов, промышлявших тюленей. (В числе снятых с ледоколов был также мой помощник генерал-майор П.С. Шорин.)
Вслед «Минину» большевики выслали другой ледокол — «Канаду», поставив на последний полевую артиллерию. Завязался бой во льдах. Благодаря пушке, перенесенной с «Ярославны», удалось обратить «Канаду» в бегство.
Мы с Чаплиным сменяли друг друга на командном посту и благополучно прибыли в Норвегию. Оказалось, что находившийся в то время на Мурмане комендант-бельгиец, о котором я упоминал выше, набрал группу морских прапорщиков, захватил пароход «Ломоносов» и также пришел в Норвегию. В Норвегии все мы были интернированы в одном лагере около Тронтгейма и пробыли там кто месяц, кто два, а кто и больше, пока не представилась возможность каждому куда-либо выехать.
Таким образом, в феврале 1920 года закончилась вооруженная борьба с большевиками на Северном фронте.
В предыдущих строках я хотел напомнить главные этапы белой борьбы на севере и вкратце указать мое участие в ней. Как видно, непосредственного участия в вооруженной борьбе против большевиков мне не пришлось принимать, т.к. мне была отведена работа, стоявшая ближе к моей специальности. Доверие, которым я пользовался у белых вождей, и оценка моей деятельности были отмечены правительствами Миллера и Колчака в октябре 1919 года производством меня в контр-адмиралы, вместе с повышением в чине Чаплина, произведенного в капитаны 1-го ранга. Однажды Чаплин, командуя речной обороной на Северной Двине, просил меня согласиться быть его начальником штаба. Дав ему принципиальное согласие, я сказал, что не могу сам решить, на какой из должностей я буду более полезен, и что надо предоставить правительству и главному командованию решение этого вопроса. Высшие власти не нашли возможным удовлетворить эту просьбу Чаплина
Все изложенное, не имеющее непосредственного отношения к моей деятельности под большевиками, полагаю, было необходимо привести для пояснения моих дальнейших попыток служить своей родине и помочь русскому народу изжить власть захватчиков-большевиков, а также для объяснения тех возможностей, которые мне для этого представлялись.
Началась жизнь в лагере Тронтгейма и хлопоты о визах. Уже через несколько дней по прибытии в Норвегию я получил через Лондон телеграмму от советских властей в Архангельске, приглашавшую меня вернуться с моими помощниками в Архангельск для продолжения работы, гласившую, что «Советская власть очень ценит научных работников». Эту телеграмму я оставил без ответа.
После этого я получил другую телеграмму, от главного директора Закупсбыта К.И. Морозова, находившегося в течение нескольких лет в Лондоне, приглашавшую меня прибыть к ним в Лондон для переговоров. Я просил адмирала Иванова, ехавшего в Англию, выяснить, в чем дело, и вызвать меня в случае надобности. Через некоторое время, получив необходимые разрешения, я тоже отправился в Лондон для переговоров с Закупсбытом.
