А бизнесмены… Они так долго и высокомерно твердили, что удача в руках самого человека, что им будет только полезно проверить собственные рассуждения на практике. Может, кто и выбьется в люди. А не выбьется, так по той же логике сам и виноват. Шанс был дан…
Но куда девать женщин? Забудем пока о тяготах пути через океан, а затем через Европу. Что им делать на родине? О равноправии полов еще не думали и самые смелые вольнодумцы, заработать на жизнь сами они не смогут, а мужья есть не у всех.
А хотя бы и были. Четыре десятка мужиков – и ни у кого из них ни кола, ни двора. Как объяснить, кто мы и откуда взялись? Скажешь правду – не поверят. А что придумать? Дворянство переписано в каких-нибудь служилых книгах, а других относительно свободных классов на Руси нет. Решат, что мы беглые, а с такими разговор короткий. Как бы кнута не отведать, а то и чего похуже! Язык – и тот не совсем такой, на каком говорим мы. Все эти «паки», «зело» – темный лес. Про письменность уже молчу. Яти, фиты, ижицы…
Выдать себя за иностранцев? Они вот-вот должны хлынуть в Россию. Но, опять-таки, существуют наверняка какие-то рекомендации, офицерские патенты… Не заявишь ведь внаглую, без бумажки с восковой печатью: «Я капитан от инфантерии фон Кабанофф, прошу любить и жаловать!» Не поверят, а то и проверят. Все шито белыми нитками.
Так что же делать? Ответственность все равно лежит на мне. Видит Бог, я ее не хотел! Я человек военный, и быть лидером нашего общества, этой сборной солянки, – явно не моя роль. С радостью уступил бы ее, но кому? Не вижу среди нас никого, кто мог бы указать нам достижимую цель и провести к ней с минимальными потерями. Моя же цель – как ежик в тумане, а как к ней подобраться – не имею ни малейшего понятия. Бросить бы все и всех к чертовой матери!
Не смогу. Не знаю, сумею ли вывести людей к земле обетованной, но не имею права уклониться от попытки. Мне бы побольше конкретных знаний, воображения, уверенности в себе. Другие видят меня жестким, но на самом деле внутри одни сомнения.
Надо что-то решить. Объявить решение людям, воодушевить, повести за собой… Куда?..
Сказать не трудно – ошибиться страшно. Очень дорого будет стоить ошибка.
Но ничего не предпринимать тоже смерти подобно. Мы не можем вечно болтаться по Карибскому морю. Сегодня нас спас от гибели случай, а завтра может и не спасти. Цена же – человеческие жизни. Я и так очень многих не уберег там, в лагере на берегу. Бросился спасать тех, кто ближе, и позабыл об остальных, точно они и не люди.
Дописываю на следующий день. Записи были прерваны очередным стихийным митингом. Несколько женщин во главе с супругой Грумова принялись кричать, что с них достаточно приключений. Потребовали как можно быстрее доставить их в любой ближайший порт и оставить там.
Выступление поддержала часть мужчин, нервы которых тоже не выдержали свалившихся испытаний. Я никого не хотел и не хочу удерживать силой и потому согласился с их требованием. Объявил, что они вправе высадиться на любую землю, которая попадется на пути, или прямо в открытое море – на их усмотрение. Вольному – воля.
С чисто женской непоследовательностью я был немедленно обвинен в том, что собираюсь бросить их на произвол судьбы. Оказывается, с ними должны остаться я и остальные десантники. На такое мы, разумеется, согласиться не могли. Даже обремененный женой и сыном, Ширяев сказал, что останется со мной до конца. Правда, жена его промолчала. Остальные бывшие пассажиры, блюдя свой интерес, приняли нашу сторону.
Мы промитинговали весь вечер, и в конце концов собрание согласилось со мной. Все желающие отделиться – их набралось около двадцати человек – могут высадиться в первом же порту. Там же мы решили пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Затем бригантина отправится в Европу. Конечный пункт намечен не был, но у нас осталось достаточно времени на размышления.
Сейчас, когда я дописываю эти строки, приближается очередной вечер. По прикидкам Валеры до Южной Америки осталось немного, а там мы сумеем отыскать какой-нибудь приморский городишко. Честно говоря, я рад избавлению от балласта. Назвать этих людей другим словом трудно. Как они собираются жить там дальше, не имею ни малейшего понятия. Пусть попробуют, раз уж появилось такое желание. Но с одной стороны я их понимаю. Я тоже терпеть не могу морских путешествий.
