Ванька плеснул в деревянную чашку чуть спирта и добавил туда жидкого азота. Тот моментально бурно закипел, из чашки потянулись водопадиком белые ручейки пара, а потом из нее вылетела длиннющая белая змеюка – извивающейся шлейф дыма, как в фильмах про джинов. Ванька постучал пластмассовой линеечкой по стенке стакана. Звук был глухой – еще не готово. Через секунд десять опять постучал – звук был звонче, жидкий азот весь выкипел, а спирт перешел в какое-то кашицеобразное состояние. Ванька поболтал его, добиваясь, когда кашица чуть отморозится до консистенции густого растительного масла.
– Тут главное азота не перелить, а то переморозишь. Чуть-чуть надо, а то долго ждать пока опять нагреется – сказал Ванька и махом отправил весь стакан себе в глотку.
Следом запустили «Старика Хоттабыча» Сингху.
– Ну как?
– Черти всех религий – здорово! Полная холодовая анестезия! Даже если воду пить, и то больше почувствуешь. Ух, ну наверное развозит от этой штуки… Это ж считай чистейший алкоголь, даже не 96-ти, а 100-процентный – при таких температурах всю воду выморозит.
Закусили остатками сухпайка, затем еще раз маханули «Хоттабыча», опять поговорили про Америку, затем про Индию и про Россию. Кем бы не был эмигрант в Штатах, и с какой бы страны он не приехал, но дай только двоим сойтись – сразу выплывает столько общего, своего родного, типично эмигрантского и недоступного никому из людей, не живших такой жизнью, точнее двумя жизнями – «до и после». Второй час ночи. Пить больше не хочется. Сингх опять звонит кому-то из своих сержантов – ваставай, боец, война мол, вот приходится работать допоздна. Намекает на отпуск в город, а потом отдает приказ – взять напарника, чтоб одному по ночному Кувейту не мотаться и доставить гражданского эксперта Айвана Доу из его лаборатории в отель Мовенпик. По дороге не будить, а на месте действовать по обстоятельствам – если что, то помочь подняться по лестнице – эксперт сегодня много работал и очень устал.
На следующее утро Ваню разбудил телефонный звонок. Звонили из медотдела штаба Группировки – вход в Багдад возможен со дня на день, поэтому просьба перебазироваться из отеля во временное распоряжение майор-сержанта, командира интендантского подразделения, на складе у которого стоял Ванькин контейнер. (Как же перевести это звание с милитари-американского на военно-советский? Самый Большой Сержант? Сержант Мастер из Мастеров, master sergeant – «нормальное» высшиее воинское звание для enlisted, то бишь не офицеров. Нет, пожалуй Старший Прапорщик, хотя должность у него по советским понятиям вполне капитанская, если не выше.) Ну что же, раз требуют перекочевать из комфортных условий в поле к военным, значит выход (выезд) завтра-послезавтра. Ваня заварил себе отельного пакетного чайку (уж очень хотелось пить после вчерашнего общения со «Стариком-Хоттабычем»), затем быстро собрал шмотки, понежился в душе (не ясно, когда еще подобная роскошь выпадет) и стал звонить Шреку. Шрек, это не зеленый леший, мультфильмовский герой, это кличка того самого майор-сержанта, которую он случайно услышал от его солдат и которая как нельзя более точно подходила к этому человеку. Официально его звали Джим Бойл, телосложения крупного, силищи неимоверной, весь в цветных татуировках, пошляк, грубиян и… и в общем-то добрый малый. Во главе его личных пристрастий безоговорочно стояла физкультура, затем жратва, затем стрельба, а потом все остальное. Этим всем остальным он чем-то очень напоминал обычного советского прапора-хозяйственника в расцвете сил, разве что не отягощенного комплексом жулика-несуна.
Шрека на месте не оказалось. Трубку взял технарь петти-офицер. С ним Ваня тоже встречался. Этот малый заведовал непосредственно погрузкой, отвечал за техсостояние «вилок» и «гусей» (погрузчиков и кранов), и на счастье оказался в курсе Ванькиного прикомандирования:
– А-ааа, так вы тот «сивик», что со Шреком в Багдад поедет! Ну тогда ждите, Шрек через часок освободится и Вас заберет. А если не заберет, то лишь перезвоните – я доложу своему офицеру, и мы сами приедем за вами.
