Той ночью знакомые черные силуэты плавучих мин напомнили нам, что мы снова входим в пролив Скагеррак. Казалось, что по какой-то причине все многочисленные мины, которые оторвались от минных полей каждой из воюющих сторон, собрались именно здесь. Согласно Гаагской конвенции, когда мины отрывались от полей и начинали блуждать, приводилось в действие устройство для их обезвреживания. Но даже если допустить, что враг подчинился правилам, прибор очень легко выводился из строя всякой живностью типа морской уточки, да и надо сказать, что обходить их было достаточно занятно. "Триумф" однажды наткнулся на такую блуждающую мину, и она взорвалась у его борта, но - один шанс на миллион - он вернулся домой целым и невредимым.
В ту ночь небо впервые заволокло облаками и стало темно, так что вполне возможно было только тогда заметить небольшой бугорок в воде, когда ты уже на него наткнулся. Обычно, однако, их относило боковой волной, и мы с благодарностью махали им рукой.
Боукер, великий навигатор, ушел работать вниз, а я остался на его месте с правой стороны мостика, когда внезапно увидел мину по правому борту; по прихоти волн и течения она плыла прямо на нас. Мы ничего не могли поделать. Я автоматически скомандовал: "Полный вправо", чтобы избежать столкновения мины с кормой, но у лодки оставалось слишком мало времени на ответ.
Я невольно затаил дыхание, когда это отвратительное черное рогатое чудовище, заскрежетав по борту, ушло вниз, под корпус. Мина не взорвалась, так что, возможно, день этот оказался не совсем уж несчастным. Когда мина исчезла во мраке, я позволил себе снова начать дышать, с трудом сохраняя присутствие духа.
"Силайон" уже пережила период первой молодости и к этому времени давно нуждалась в технической поддержке, неся на себе последствия всех пережитых неприятностей и испытаний. Инженерам постоянно приходилось возиться над устранением очередных дефектов. Рецидив сбоя в главном электродвигателе, который за три месяца до этого едва не стоил нам провала на глубину при уходе из пролива Каттегат, сейчас заставил нас остановиться, а когда усталые люди наконец разогнулись после нескольких часов упорной борьбы с двигателем, начала показывать свой нрав муфта на двигателе левого борта. Чтобы моряки не особенно скучали, вышел из строя и привод перископа, так что мы оказались перед нелегкой задачей протянуть новый привод сквозь труднодоступные участки вокруг силового цилиндра. Таким образом, два последних дня июля субмарина провела в состоянии практически полной неисправности. К счастью, вокруг нас все было спокойно, хотя во второй перископ мы видели обычные морские и воздушные патрули. Когда же 1 августа нам пришлось уйти на глубину из-за угрожающего нашей безопасности самолета, я подумал, что мы наконец можем хоть как-то действовать и маневрировать. Эта приятная мысль тут же улетучилась, когда во время погружения внезапно выяснилось, что люк боевой рубки отказывается задраиваться. Я знал, что первый помощник, Джон Бромидж, обязательно успеет закрыть внутреннюю крышку рубки прежде, чем вода пойдет в лодку, но все равно - затопленная боевая рубка и неизбежное повреждение электрооборудования казались более чем нежелательными. Я снова вскочил на мостик. Самолет нас еще не засек, поэтому я включил звуковой сигнал на всплытие. Чиф, как обычно, оказался на месте происшествия мгновенно. Компенсационные грузы, которые уравновешивали тяжелый внешний люк боевой рубки, находились в лодках нашего типа низко в обшивке мостика и соединялись с петлями длинными прутами. Это, несомненно, представляло собой явную техническую недоработку, которая в последующих моделях была устранена. А в нашем случае противовес оторвался и застрял в обшивке.
Я встретился взглядом с механиком Ривиллом в тот момент, когда он протискивался сквозь узкую щель, через которую можно было добраться до обшивки. Оба мы прекрасно понимали, что если вдруг сейчас на нас пойдет самолет, то мне придется погружать лодку, закрыв внутренний люк рубки, и тогда он утонет, словно крыса в ловушке. Противовес скоро ответил на сильные удары и резкие, хотя и приглушенные, комментарии насчет правомерности и законности его появления на свет, и вскоре "Силайон" снова обрела полную способность погружаться.
