— …тишка! Вадим! — донесся до меня голос Блэка, и я разлепил веки.
— М? Ты что-то говорил?
— Я спросил, не рановато ли тебе лечить магическое истощение в покоях Снейпа? Почему не обратился в Больничное крыло?
Истощение? Откуда? Секунду я тупо хлопал глазами в зеркало, а потом со стоном хлопнул себя по лбу.
Я же сегодня был на Изнанке! Поцелуй Абраксаса! Он взял у меня частицу магии, чтобы перебраться через Смородину и вернуться вне очереди. Теперь понятно, почему мне так холодно.
Сириус озабоченно разглядывал меня, ожидая ответа.
— Слушай, можно мы отложим разговор? Я ничего не соображаю, — вздохнул я.
— Ладно, — как-то легко согласился Блэк. — Иди, лечись.
— И что ты там говорил про Снейпа?
— Я говорил, что у тебя всегда был отвратительный вкус, — бодро заявил Сириус. — Сначала этот Лорд, потом Нюнчик… Или сначала был Нюнчик?
Если бы мне не было так холодно, я бы точно покраснел.
— Еще раз назовешь Снейпа Нюнчиком — неделю с толчка не слезешь! — выпалил я в сердцах и бросил зеркало на диван.
Суставы жалобно заныли. Кости будто покрылись корочкой льда. Меня заколотило. Черт, кажется, я только что сглазил Блэка. «Нужно дойти до спальни!» — пробилась связная мысль сквозь пелену накатывающего беспамятства.
Кое-как перебирая ногами, по стеночке, я добрался до спальни и рухнул на постель, запутавшись в собственных ногах. Снейп был рядом и, о боже, как же его тело пылало жаром! Я буквально кожей чувствовал волны и… И они так восхитительно пахли!
— Северус… — я подкатился поближе и уткнулся носом в шею, вбирая в себя этот жар костров и пряный аромат горящих трав. На кончике языка почувствовалась виноградная нотка, и я не удержался — лизнул белую беззащитную мочку уха.
Северус подскочил.
— Блять! Ты охуел?! — на чистейшем русском выматерился он.
— Мне плохо… — пробормотал я, невольно подаваясь вслед за ускользающим теплом.
Северус замолчал, нащупал в темноте моё лицо. Жар его ладони скользнул по шее, проникая вглубь аж до самого позвоночника, и я лихорадочно прижался к этой невероятной руке. Дрожь усилилась, сквозь холод пробились первые ростки возбуждения. Боги, как этого прикосновения мне было мало!
— Когда ты?.. Так, стоп. Отпусти руку. Руку отпусти, — повторил он, поняв, что английская речь до меня не доходит.
Хватило сил лишь ослабить хватку.
Северус тут же выдернул ладонь, содрал с меня майку, повернул набок, обнимая поперек груди, и прижался к спине. Всеми изгибами своего твердого жаркого тела. Я ахнул от неожиданности. Голова закружилась, перед глазами заплясали звезды — так это было хорошо. И мало. Как же мало! Хотелось повернуться, прижаться полнее, переплести ноги и руки и… А потом вспомнил: это же Снейп, он такой вольности не допустит.
Ну, хоть так.
Я вцепился в его руки, содрогаясь от дикой смеси тепла и холода, гуляющих внутри меня.
— Я никуда не ухожу, — предельно спокойным голосом сказал Северус, предусмотрительно отодвинув голову, чтобы не дразнить дыханием. — Ты понимаешь меня?
Я облизнул зудящие губы, чувствуя вкус винограда на кончике языка, и издал невнятный утвердительный звук. Жар растекался по телу, растапливал лёд в костях, накатывал горячей волной на солнечное сплетение и оседал внизу живота болезненно пульсирующим возбуждением.
— А теперь послушай меня, Волхов. Внимательно. — зашипел Снейп. — Я уже все это тебе говорил, но до тебя, видимо, не доходит. Я не допущу никакого интима и уж тем более не буду тебя трахать! Учти, твои попытки манипулировать мной обречены на провал. Если ты. Еще раз. Выкинешь подобный фокус, то истощение тебе будет выправлять твой лечащий врач. А попробуешь снова потакать своим суицидным порывам — отправишься в больницу. Уймись уже, — устало закончил он.
Я вздрогнул и сжался. Он что, подумал, я специально себя довел?!
— Это вышло случайно, — слова выходили невнятным сипением. — Я сглазил Блэка.
За спиной воцарилось молчание.
— Он же твой пациент, — в тихом голосе явственно слышались недоверчивые нотки.
— Лечение закончено. А он вывел меня из себя.
— Как?
— Оскорбил тебя. Мне повторить? Поверь, ты не оценишь.
Северус помолчал.
