Чудовище, монстр, бывший когда-то его отцом, замахнулся, чтобы снова ударить его, и Джерри не выдержал. Изнутри словно поднялась горячая волна, в животе вспыхнуло что-то обжигающе-теплое и отца откинуло назад, с силой приложив об стену. Мужчина неверяще прикоснулся к затылку, на пальцах осталась кровь.
Возможно, если бы Джерри сказал правильные слова, мистер Джонсон не обозвал бы его лжецом. Возможно, если бы Джерри после выброса попросил провести обряд экзорцизма, мистер Джонсон не впал бы в безумие и не закричал, что его любимого сына забрали богомерзкие фейри, а вместо него оставили дьявольского подменыша. И если бы Джерри не стоял столбом и не кричал честно, что он волшебник, как мама, а бежал из дома в полицию, то сейчас не очнулся бы в багажнике, связанный по рукам и ногам железной цепью, да еще и с кляпом во рту.
Голова болела, тело замерзло и затекло, сильно пахло бензином. По тряске, запаху и взблескам от фар Джерри понял, что они куда-то едут. Джерри не был идиотом. Он был лучшим математиком и шахматистом в классе. Очнувшись, он прекрасно понял, что эта поездка ничем хорошим для него не кончится.
Мальчик дернул руками, ногами, выгнулся, но силы быстро истощились, а освободиться он так и не сумел. В кромешной темноте и холоде, с завязанными глазами и кляпом вряд ли бы что-то наколдовал даже взрослый волшебник. Оставалось лишь молиться. И Джерри взмолился. Но не Христу и не Сатане, которыми так стращал его мистер Джонсон, а той святой, которую так любила его матушка. И чей праздник сегодня отмечали во всем королевстве. Святой Бригтте.
— Пожалуйста... Все, что угодно… Я не хочу… как мама... Пожалуйста, святая Бригитта, я так хочу жить... Пусть кто-нибудь... неважно как...
Мальчик понял, что давно не видел отсветов от других машин. Наверное, они выехали из города. И когда из глаз Джеральда полились слезы, а надежда уже почти исчезла, машина вдруг остановилась!
— Убирайтесь с дороги! — яростно прорычал мистер Джонсон так, что его было хорошо слышно даже в багажнике. — Совсем ополоумели…
И вдруг он замолчал. Автомобиль взревел, пытаясь сорваться с места, но, дернувшись, сразу же затих. Хлопнула дверца. Раздались шаги, словно вокруг было много людей. Джеральд изо всех сил напряг слух.
— Замечательный улов! У тебя есть вкус и чутье, милый. Милорд будет доволен, — ласково проворковал хриплый женский голос.
— Не тощий ли? — усомнился какой-то мужчина. — На всех хватит только крови.
— Много ты понимаешь! — презрительно фыркнула женщина. — Это жертва Имболка. Она предназначена богине, а не нам. Не стыдно, что твой сын знает больше тебя?
— Это женская обязанность, я в неё никогда не лез! Мое дело — добыть жертву, сделать из неё дичь и загнать!
«Сектанты!», — понял Джерри обреченно.
Люди негромко переговаривались и смеялись, кто-то залез в автомобиль и поиграл с гудком. Женщина и еще какие-то люди начали обсуждать, что с ним делать. Джерри слышал троих.
— Сожги эту груду железа, — скомандовал хриплый голос.
Услышав, что его предлагают взорвать, Джеральд всхлипнул и решил: «Лучше уж сектанты, чем такая смерть!» — и, извернувшись, замолотил ногами по багажнику.
Снаружи раздались ошеломленные возгласы, затем — шаги.
— Что там такое, маггл? — надменно протянул певучий юношеский голос прямо над головой Джеральда.
— Богомерзкое отродье, — безразлично ответил мистер Джонсон.
— Что ты подразумеваешь под этими словами?
— Сына своей жены.
На секунду воцарилась тишина. Джеральд замычал, испугавшись, что сектанты решили его бросить, но спустя мгновение багажник распахнулся.
Яркий свет на конце палочки резанул по глазам. В лицо ударил сладкий лесной воздух. И Джеральд увидел самого красивого на свете человека. Белокурого и светлокожего настолько, что он светился под лунными лучами. Его глаза сияли на точеном лице, будто расплавленный металл, а изящное, легкое тело было завернуто в странное, богато украшенное одеяние.
«Это не человек!» — понял Джеральд.
Он любовался прекрасным видением всего несколько мгновений, когда его оттеснили в сторону еще трое не менее чудесных фейри.
