* * *
«Брэндивайнз» являл собой эрзац английской таверны, с вывески которой посетителям жизнерадостно салютовал пивной кружкой заметно окосевший Генрих Восьмой. Внутри зал был отделан деревянными панелями, официантки щеголяли в костюмах средневековых служанок, свечи в черных канделябрах посреди дубовых столов тщились рассеять интимный полумрак, а меню пестрело названиями типа «Старо-добрый плывун-чеддер» или «Мясо Кромвеля», пикантная прелесть которых едва ли могла быть по достоинству оценена здешней публикой. Заведение не из тех, в каких привыкла расслабляться Рита, но его хозяин был активистом Национальной стрелковой ассоциации и давал приличную скидку людям из оружейного бизнеса. Вот и сейчас добрая половина дельцов уже прикрыла свои лавочки и переместилась от выставочных стендов поближе к стойке бара. Несколько знакомых окликнули ее по имени и помахали руками, но никто не позвал к себе – она была этому только рада. Заняв столик рядом с дверями уборной, Рита перехватила пухлую блондинку, чьи высоко подтянутые сиськи так и норовили вырваться на свободу из форменной крестьянской блузы, и заказала пару двойных виски, кружку «Миллера» и порцию арахиса. Она еще ждала выпивку, когда на пороге мужской комнаты, застегивая на ходу брюки, нарисовался коренастый латино в майке с надписью: «Стволы и перья фирмы “Фрейтас”». Заметив ее, он расплылся в ухмылке:
– Привет, Рита! Как делишки?
– Отсос и отвал, Хорхе, – сказала она. – А у тебя?
Тот пожал плечами:
– Для пятничной раскачки терпимо. А вот завтра надо будет крутануться по полной.
Он явно ждал ее реакции. Рита сказала: «Да уж...» – и посмотрела сквозь собеседника, который справился, наконец, с ширинкой и отбыл, напоследок бросив: «Пока».
Первая порция виски привела ее в норму, после второй она почувствовала себя способной к общению и уже пожалела о том, что так быстро отшила Хорхе. Ей захотелось перекинуться с кем-нибудь парой слов насчет Джимми. «Только представь, – сказала бы она, – я сейчас явлюсь обратно на выставку, или в мотель, или куда еще, где он там завис, и что я увижу? – он сидит, как лунатик, пялясь на старый кольт и сочиняя одну из этих своих историй. Я не говорю, что эти истории дрянь, совсем нет. Если у него такая манера делать дела, ради бога, – против самих манер я ничего не имею. Я только хочу, чтоб для него дело было важнее фантазий». На это Хорхе ответил бы примерно так: «У Джимми, понятно, мозги слегка набекрень, ну и что с того? Грех тебе на него наезжать, Рита! Если на то пошло, парень способен зараз срубить бабки, какие хрен сделает кто-нибудь из нас. Таков ваш бизнес: то сидишь на коне, то по горло в говне. А если соскучилась по стабильности, делай, как я, – гони ширпотреб по две-три сотни за штуку...» Беседа в таком духе пошла бы ей на пользу. Следом закономерно возникла другая тема: тот самый кольт. Он и очередная история Джимми могли втянуть их в серьезную заваруху, ну так ведь это уже не впервой, и раньше они всегда выпутывались. Пока она держит ситуацию под контролем, все будет о'кей.
Официантка принесла еще пару двойных. Рита отхлебнула виски и стала раздумывать, стоит ли им ехать в Норт-Бенд или сделать паузу до Якимы. Все зависит от того, продаст ли Джимми «беретту».
– Мисс Уайтлоу?
Бледнолицый дылда с густыми усами, вежливо лыбясь, навис над ее столиком. Из-за его локтя выглядывал коротко стриженый юнец-альбинос с розовым херувимским ртом, будто бы противоестественно трансплантированным с картин старых итальянских мастеров на обезьянью во всех прочих отношениях физиономию. Дылда протянул ей ладонь.
– Отвянь. Только без рук, – сказала Рита. Он продолжал улыбаться.
– Примерно час назад я имел беседу с вашим компаньоном.
Ничего себе парочка. Вожак стаи и шакалистый скаут. В данный момент они ей даже глянулись, делая скидку на ее пристрастие ко всей этой расистской швали.
– Вот как? – сказала она. – И что вы думаете?
– А о чем я должен думать?
– О Джимми. Что вы думаете о парне?
Мужчины обменялись взглядами, которые Рита прочла так же легко, как если бы они подняли над головами плакат: «Мы имеем дело с пьяной индианкой»
