— Посмотрите вокруг, мистер Рэд, — сказал тем временем отец. — И согласитесь, что эта хижина не очень-то похожа на дом преуспевающего ранчеро.
— Вы правы. С моей точки зрения это больше походит на сезонный домик траппера. И то, что вы ютитесь здесь втроём меня очень удивило.
— А между тем, у меня почти сотня отличных мясных бычков, мистер Рэд. И это только то, что осталось.
— С таким стадом можно построить неплохое ранчо.
— Поверьте, оно у меня было. Отличное ранчо, на зависть всему восточному Техасу. У меня даже была настоящая заводская ванна, с самого восточного побережья. И рояль, мистер Рэд. Мелани отлично на нём играла. Иногда по вечерам мы даже пели в два голоса.
— И что же случилось?
— Война, будь она неладна. Война случилась.
— Но война уже кончилась.
— Это так. Только лучше от этого не стало. Стало ещё хуже. Видите ли, сейчас почти все земли в графстве Раск принадлежат семье Эллиоттов. Это большая и уважаемая семья. Они выращивают хлопок. После войны спрос на хлопок вырос, янки и англичане стали закупать его в огромных количествах.
— И Эллиоттам понадобилась ваша земля.
— Вы смотрите в самую суть.
— Ранчо тоже сожгли они?
— Этого никто не видел, мистер Рэд. Никаких свидетелей, никаких доказательств.
— Но…
— Да. Уже год, с тех пор, как сгорело ранчо, мне нет покоя. Сначала приехал Уильям Эллиотт. Это старший. Как положено порядочным соседям, посочувствовал моему горю и тут же предложил купить мои земли. За две тысячи. А они стоят все десять.
— А потом начали приезжать сыновья.
— Хуже. Стали пропадать коровы.
— Как же вы их пасли в одиночку?
— У меня были работники. Четыре ковбоя и шесть мексиканцев. Но они вдруг все взяли расчёт. Уверен, их запугали.
— В общем, понятно. — гость сделал ещё один глоток.
— Это ещё не всё, мистер Рэд. Я уже почти смирился и хотел продать своих быков здесь. Но в Маунт Энтерпрайз дают всего двадцать центов за фунт, а в Каледонии и того меньше.
— А в Педрас Неграс?
— Смотря, когда. В обычные дни можно продать по полдоллара. А в ярмарочные, да ещё если выставить стадо на аукцион… Можно взять по доллару за фунт.
— По мексиканскому доллару, как я понимаю.
— Сейчас он называется «песо», но вы правы, в Педрас Неграс его всё ещё зовут долларом.
— Но стоит он всё так же доллар с третью.
— Всё верно, мистер Рэд. Всё верно.
— Ну что ж, мистер Джонсон, вы рассказали свою историю, думаю сейчас самое время перейти к вашему предложению.
— Всё просто, мистер Рэд. Я хочу нанять вас для перегона скота. Плачу пятьсот долларов.
— Вы сделали ошибку в слове «две тысячи».
— Две тысячи?! Но это же грабёж!
— Скажите, Джед, сколько коров вы потеряли за последний месяц? Десять? Двадцать? А сколько потеряете, пока найдёте другого такого же безрассудного ковбоя? А теперь посчитайте, сколько весит каждая корова и переведите эту цифру в песо.
— Ну хорошо, хорошо! Вы меня уговорили. Вы точно немец, как и док Йохан фон Шульц. Тот тоже не умел торговаться по-хорошему, зато любому в двух словах мог доказать, почему ему стоит заплатить вдвое больше. Но вы его обошли, признаю. Так что? Согласны на эту работу?
— Погоним вдвоём?
— Вчетвером. Мелани отлично управляется со стадом, а Малышу Алю уже давно пора взрослеть.
— Опасно, Джед. Стадо в сотню голов — привлекательный приз для бандитов. Даже если продавать их по никелю за фунт. Я бы не хотел подвергать риску даму. И юного джентльмена тоже.
— Куда деваться, Джек? Но Мелани нагонит нас позже, в Колледже. Мы погоним стадо туда своим ходом, а она приедет на поезде.
— А почему вы не хотите перевести быков по железной дороге, Джед?
— Мистер Рэд! Вы представляете себе, что такое сотня голов? Это никакого состава не хватит. Придётся везти их за десять рейсов. И не факт, что в пути, в духоте и без движения, мы не потеряем половину стада. Это если не говорить о цене за перевозку. Так что мы с вами сегодня выспимся, а завтра возьмём в руки кнуты, лассо, и погоним моих коровок на юго-запад. А Мелани съездит в Каледонию, оформит купчую на землю, и догонит нас на поезде. Если вы согласны, то жена сейчас приготовит зайца, а мы с Малышом соберём пожитки. А потом будем спать. Предлагаю вам лечь на сеновале. Там будет уютнее, чем вчетвером в доме.
