Звонка я не дождался, зато примерно через полчаса в кабинет ввалился сам Крис — потный, разгоряченный, в пыли. На лице блаженная улыбка: что-то вынюхал.
— Привет, парни, — весело приветствует нас лейтенант.
Подходит к столу, наливает из сифона содовой, залпом выпивает, с шумом выдыхает воздух.
— Отлично, капитан. Ты как в воду глядел.
— Кто? — тихо спрашиваю я, в упор глядя на лейтенанта.
Крис с улыбкой вытаскивает из внутреннего кармана пиджака конверт, достает из него фотографии, одну кладет передо мной.
Молодая, красивая, смеющаяся женщина. Голова запрокинута назад, блестит ниточка белых ровных зубов. Хороша, как на рекламных проспектах. Только глаза на рекламе обычно жгучие, зовущие, с обещанием неземного блаженства, а здесь, на снимке, обыкновенные подведенные глаза, какие мелькают в городе на каждом шагу и в глубине которых затаились безразличие и усталость.
Сюзанн Керри. Полтора года назад входила в первую двадцатку кинозвезд и, конечно же, мечтала о переходе в лидирующую дюжину. Но затем решила, что лучше быть первой в Галлии, чем последней в Риме, и променяла сомнительный студийный успех на неоспоримое и надежное первенство в небольшом курортном городке, где поклонников с миллионами в кармане не меньше, чем песка на пляжах Калифорнии.
— Навестим красотку? — предлагает Крис и уточняет: — Когда?
— Прими душ и выпей пару банок пива. Или предпочитаешь нанести визит немедленно?
— Так точно, капитан, немедленно… после душа и пива.
— Жду через полчаса.
Крис выходит, и я ловлю нетерпеливый и любопытный взгляд стажера. Теперь можно и поговорить, тем более что у нас полчаса свободного времени. Беру со стола фотографию, протягиваю стажеру. Тот жадно на нее смотрит.
— Полюбуйся. Из коллекции нашего любвеобильного капрала. Последняя в списке, но, — подмигиваю, — не последняя в деле.
— Но все писали о трех девицах, — недоумевает стажер, не отводя взгляда от фотографии.
— Дружище, поверь, сообщения газетчиков стоят ровно столько, сколько бумага, на которой они напечатаны. Что же касается чинов военной полиции, то в их ремесле вовсе не требуется думать. Газетчику нужна лишь авторучка, дабы строчить то, что за него решают другие, а господам из полиции — плечи и живот, чтобы таскать погоны и портупею. А вот в контрразведке приходится думать самим. На подобную же писанину, — указываю на принесенные из военной полиции материалы, — надо обращать как можно меньше внимания. Итак, на чем мы остановились?
Стажер понимает меня сразу:
— В последнее время капрал Шнайдер перестал интересоваться женщинами.
— Не женщинами вообще, а лишь наиболее доступными, с которыми имел дело в первые две недели, — поправил я. — Моя цель ясна?
— Кажется, — звучит неуверенный голос стажера.
— Обрати внимание: все, абсолютно все, начиная от лучших друзей капрала по отделению и кончая командиром роты, уверяют: единственное хобби Шнайдера — женщины. В первые две недели пребывания в нашем городе он свою репутацию полностью оправдывает, а потом его словно подменяют. Улавливаешь? Объясню. Капрал — обыкновенный бабник, который длительное время был лишен женской ласки. Поэтому первое время он был подобен голодному бродяге за обеденным столом: утолял аппетит чем угодно, лишь бы заглушить голод. Однако, когда желудок набит, даже непритязательного бродягу тянет на десерт. Так и наш герой, насытившись первыми успехами, начинает подыскивать десерт, то бишь кусочек полакомее. И поскольку капрал оставляет прежних утешительниц, я заключаю, что желанный кусочек находится. Логично?
— Вполне, сэр. Однако почему о его новой связи никто ничего не знает?
— Это самое интересное. Скажу больше: именно поэтому я и хочу поскорее побеседовать с Сюзанн Керри.
— Откуда уверенность, что таинственная новая пассия капрала — Сюзанн Керри?
— Прийти к такому решению несложно. Мы знаем капрала и его подружек, а также характер их взаимоотношений. Начнем с важнейшего в подобных делах фактора — с внешних данных. Помнишь фотографии Розы и ее коллег по ремеслу?
— Я видел не только снимки, но и их самих. Все трое молоденькие, свеженькие, миловидные.