– И что теперь? – поинтересовалась Юлиана. – Милицию вызывать будешь?
При слове "милиция" Веру бросило в холодный пот, а воображение услужливо нарисовало картину заполненного бомжами "обезьянника" и ее саму в наручниках, со слезами на глазах обнимающую стальные прутья тюремной решетки.
– Н-нет! – с трудом проглотив кусок, она решительно помотала головой. – Никакой милиции!
– Ты смотрела, что пропало?
– Ничего не пропало, все на месте! – заверила подругу Вера, покосившись на Кирилла. Тот слегка кивнул.
Юлька удивленно вскинула брови, но комментировать не стала. Ее взгляд также переместился на темполога и сделался задумчивым.
– А у Костика вы были? – спросила она, прерывая затянувшееся молчание. – Что он сказал по поводу статуэтки?
– Много разного и интересного, – ответила Вера. – Обещал еще поискать, может быть, удастся-таки узнать автора.
– Да, хорошо бы, – Юлиана отодвинулась вместе со стулом. – Ладно, поеду-ка я, ребята. Дела. В галерею заскочить надо, там у нас новая выставка намечается, от общества акварелистов. Ты, Веруня, обязательно приходи, тебе понравиться…
Вера согласно кивала, почти не вслушиваясь в ее слова. Проводив подругу, она еще немного постояла в прихожей, отстраненно разглядывая стену с отошедшими обоями, потом вернулась на кухню.
Кирилл в этот момент запускал свой МК, выводя на экран текстовые страницы одну за другой. Девушка наблюдала за ним, недовольно сдвинув брови и постукивая пальцами по столешнице. Потом что-то знакомое в мелькавшем на экране тексте привлекло ее внимание.
– Что это? – Она ткнула пальцем в центр голограммы.
Изображение слегка зарябило. Кирилл, недовольно поморщившись, отвел ее руку.
– Это же рисунок, который нам показывал Константин! – Девушка наклонилась к экрану. – Это магическая чаша Братства карающего меча, она же – чаша курляндского герцога!
– Ну и что? – буркнул темполог.
– Как что? Откуда у тебя этот рисунок?
– Из компьютера Константина.
Вера открыла рот.
– Не понимаю, что тебя удивляет? – раздраженно заметил Кирилл. – Как бы я еще определил местонахождение чаши и сегмента резонатора? Мне нужна была поисковая матрица.
– То есть ты вот просто взял и слил информацию из чужого компьютера… – медленно произнесла девушка.
– Вообще-то, это было не так уж и просто, – педантично поправил напарник. – Во-первых, требовался универсальный носитель, подходящий к соответствующему разъему, да еще с устройством полного считывания файлов всех типов. Во-вторых, надо было как-то обойти несовместимость наших систем. В-третьих, расшифровка и структурирование информации – тоже дело нелегкое, так что пришлось повозиться!
– Бедненький! – с нескрываемой иронией заметила Вера.
– Знаешь, мне не очень приятно такое слышать. Можно подумать, у меня есть выбор.
– Выбор всегда есть!
– Конечно, – согласился темполог. – Можно было пойти легальным путем, например, попросить у Константина разрешение залезть в его компьютер и как следует там покопаться. Или изъять сегмент прямо на глазах у персонала магазина, хотя, думаю, вряд ли бы им это понравилось. Да и на месте нашего консультанта я бы точно не позволил неизвестно, кому рыться в моих файлах…
– Не надо объяснять мне очевидных вещей.
– Вера, я хочу полной ясности. Я понимаю, что тебе может быть неприятно мое присутствие и то, что я делаю. Но другого выхода нет – резонатор нужно найти и дезактивировать, причем как можно скорее. То, что с нами произошло сегодня… точнее, уже вчера – лишнее тому подтверждение. Конкретных данных у меня нет, но, похоже, мы угодили во "временную яму", что вполне возможно при возникновении эффекта темпорального резонанса и при нашем нахождении в эпицентре временных помех…
Он глядел ей прямо в глаза, и эти желтые мерцающие радужки в очередной раз заставили Верино сердце томительно сжаться.
Девушка отвернулась, нерешительно покусывая губы. Причин не верить темпологу или сомневаться в нем у нее не было. Умом она признавала правоту его доводов, хотя согласиться с ними до конца все же не могла. Что-то в ней сопротивлялось не столько его словам, сколько тому, как именно они были произнесены – твердо, решительно и спокойно, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
