– Сколько стоит?
Продавщица скучающе продемонстрировала ценник.
– Мы подумаем, – твердо произнесла Вера, а про себя ахнула – цена, указанная в рублях, весьма впечатляла. С другой стороны, бабушкину статуэтку Юлька оценивала примерно в ту же цифру, но в уже европейской валюте… – Спасибо, очень интересная вещь.
– Да, спасибо, мы еще зайдем! – Кирилл внезапно очнулся от задумчивости и направился к выходу, потянув за собой напарницу.
– Пожалуйста, – женщина слегка передернула плечами и понесла чашу на место.
На пороге Кирилл запнулся и едва не протаранил головой дверь. В последний момент он успел схватиться за косяк и удержаться на ногах, но при этом потерял сандалету, что привело к небольшой заминке.
– Ну и что теперь? – поинтересовалась девушка, когда они вышли на улицу. – Может, еще раз позвонить Константину?
– Не нужно.
– Домой поедем?
– Нет.
– А что тогда будем делать?
– Ждать.
– Чего? – не поняла девушка, но Кирилл, бросив взгляд по сторонам, уже двигался к небольшому скверу через дорогу от магазина. Там он еще раз огляделся и уселся прямо на землю под прикрытием кустов барбариса.
Вера, с сомнением посмотрев на замусоренный газон, после некоторого колебания опустилась рядом, предварительно расстелив на траве полиэтиленовый пакет.
– Может, все-таки скажешь, чего мы будем ждать? – переспросила она, устраиваясь поудобней.
Кирилл раздвинул колючие ветки и удовлетворенно кивнул.
– Мы будем ждать закрытия магазина, – пояснил он. – Который час?
Вера поглядела на часы.
– Почти шесть.
– Хорошо. Закрываются они в восемь, значит, еще два часа. Плюс время на сборы и установку сигнализации… Время есть.
Девушка только хмыкнула, покачивая головой. Потом ее мысли приняли новое неожиданное направление.
– А зачем нам ждать закрытия магазина? – переспросила она.
Кирилл не ответил.
Девушка прислонилась к стволу дерева, с подозрением глядя на напарника. Так, так… Значит, кое-кто решил осуществить незаконное проникновение на частную территорию и провести акт экспроприации. Ай-ай-ай, нехорошо! Интересно, это ему инстинкты такое нашептали? Какие бы теории темполог там ни развивал, все-таки это плохо, это очень плохо, когда разум время от времени берет выходной!
– Ты с ума сошел?!
– Вера, мы с тобой знакомы неполные сутки, а ты уже раз десять меня об этом спрашивала. Давай я отвечу, чтобы тебе стало понятно – нет, я в здравом уме! И закроем эту тему, ладно?
– Ничего не понимаю, – помолчав, заметила девушка. – Это все же была та самая чаша? Но она выглядела по-другому… Или нет? Что ты молчишь?
– Шсс, Вера, мне это совершенно не интересно! – досадливо отмахнулся темполог. – Та чаша, не та чаша… Это не важно. Сегмент внутри, и я это точно знаю.
– Сегмент?
– Часть резонатора. Еще один осколок. Удовлетворена?
– По самые уши.
– Тогда не мешай.
Девушка обиженно поджала губы. Между тем Кирилл, положив на колени блокнот для зарисовок, который Вера по давней привычке всегда носила с собой, принялся собирать на нем уже знакомую ей "башню Татлина". Только теперь на верхушке башни располагалась круглая антенна, скрученная из тех же многофункциональных стержней. Соединив антенну с компьютером, темполог развернул на экране сложную многоступенчатую конструкцию, по которой с равной периодичностью пробегали красные всполохи, и весь ушел в рабочий процесс. Вера попробовала представить, чем конкретно он мог заниматься, но вскоре отказалась от этого занятия – ее фантазии на это явно не хватало.
Делать было абсолютно нечего. Немного поскучав, девушка достала из сумки карандаш и принялась бездумно водить им по клочку бумаги. Беспорядочные линии сами собой сложились в мужской профиль. Приглядевшись к нему, Вера нахмурилась – перед ней было совершенно незнакомое лицо, худое, усталое, с крупным породистым носом и темными миндалевидными глазами – лицо немолодого человека. Возможно, оно являлось плодом художественной фантазии, но девушку не покидало ощущение, что оригинал она где-то видела и, кажется, не так давно… Чем больше Вера об этом думала, тем сильнее становилась ее уверенность. Однако при попытке вытянуть образ из тьмы забвения в голову стрельнуло такой болью, что мысли вспугнутыми воробьями разлетелись в разные стороны.
