– Тебя это удивляет? – усмехнулся темполог, накладывая себе добавки.
– Нет, не удивляет. То есть удивляет, наверное, но… Не знаю. Просто никак в себя прийти не могу. Понимаешь, я ведь действительно решила, что нам конец пришел, хотя, когда молния ударила, я этого даже не почувствовала. Вырубилась мгновенно, и все. А потом открываю глаза – а вокруг темно, холодно, воняет гадостью, сама лежу на чем-то ледяном. В первый момент подумала, что мы уже в морге и нас сейчас бальзамировать станут… б-рр, как вспомню, так вздрогну!
– Да уж! – Кирилл тоже припомнил подробности их возвращения в этот мир и чуть не промахнулся вилкой мимо картофелины. – Но когда выяснилось, что это не морг, а всего-навсего подсобка продуктового универмага, и лежишь ты не на хирургическом столе, а на замороженных куриных окорочках, тебе ведь стало от этого легче?
– Не уверена, – честно призналась девушка. – Хотя это нормально, Юлька же говорила, что на месте попавшей синематеки теперь супермаркет…
– Так что же тебя беспокоит?
– Не знаю. Я вообще странно себя чувствую. Вроде бы понимаю, что вся эта заваруха со временем благополучно завершилась, мир спасен, и можно жить дальше. Но только закрою глаза, и как будто куда-то падаю, мчусь с огромной скоростью, как на американских горках. И чувствую, что надо бежать, искать, что-то делать, ужасно боюсь куда-то опоздать, потом вздрагиваю – и просыпаюсь. Пот ручьями, и сердце колотится как сумасшедшее, и не могу понять, на каком я свете… Иногда кажется, что мне все это приснилось: и камень, и замок, и даже ты со своей миссией. А потом вдруг понимаю, что вот-вот открою глаза и снова окажусь на той площадке, а передо мною – полоумный старик. Даже голос его слышу: "Круг замкнулся! Колос вновь станет единым!"… – Вера поймала сочувственный взгляд темполога и запнулась. – С тобой такого не бывает?
Прежде чем ответить, тот внимательно рассмотрел, пустую тарелку, словно на ней было написано объяснение происходящему, потом перевел взгляд на настенные часы.
– Видишь ли, Верочка, – произнес он наконец. – Сильные потрясения никогда не проходят бесследно. Тебе придется свыкнуться с мыслью, что в твоей жизни было нечто такое, что идет вразрез со всеми твоими представлениями и чего другие люди тоже не смогут понять, даже если ты захочешь с ними этим поделиться. Это не твоя заслуга и не твоя вина, просто так случилось. Возможно, твоя жизнь после этого как-то изменится, а возможно, и нет – этого я тебе точно сказать не могу. Если хочешь, можешь обо всем забыть и жить так, словно ничего и не было. Никто тебя в этом не обвинит.
– Но как, как?
– Человеческая память весьма избирательна. Стоит лишь пожелать… – темполог внимательно посмотрел на девушку. – Я бы мог показать тебе пару упражнений, ничего сложного, обычная мнемоническая техника. Ее можно использовать для запоминания, а можно, наоборот, для забвения. Тоже очень полезно.
Вера закрыла глаза, с силой массируя виски.
– Не в этом дело! – досадливо поморщилась она. – Я и сама не знаю, чего хочу. Знала бы, наверное, было бы легче.
– Ну, ты пока определись… – Кирилл поднялся и с алчно горящими глазами полез в холодильник. Шорох пакетов и последовавший за ним довольный возглас показали, что поиски темполога увенчались успехом. Через секунду возник он сам, победно сжимая в кулаке палку твердокопченой колбасы.
Девушка не удержалась и хмыкнула:
– Картина маслом: спаситель миров, скромно перекусывающий в перерыве между подвигами.
– Ты обо мне слишком высокого мнения, – задорно блестя глазами, отозвался мужчина. – Миры прекрасно обошлись без моего вмешательства.
– Это, что, шутка?
– Ты что? Такими вещами не шутят!
– Нет, правда, шутка? – Вера вдруг разволновалась так, что темпологу стало ее жалко. С сожалением отложив колбасу в сторону (но в пределах быстрой досягаемости), он поймал Верину ладонь и крепко сжал.
– Понимаешь, Веруша, я ошибся. Я с самого начала ставил перед собой неверную цель. Я забыл, что ученый не должен предвзято относиться к фактам, или это приведет к тому, что факты начнут подгоняться под ту или иную гипотезу. А это уже профанация науки. Самое распространенное заблуждение: то, что не подходит под общепринятые представления, обязательно несет в себе опасность и потому должно быть отторгнуто. И я поддался этому заблуждению…
