– Таблетка аспирина тебя устроит?
– У, безжалостная женщина! – Юлька набычилась, но тут же сдулась и снова потянулась за кувшином.
– Нет? Я так и думала…- Вера сделала паузу и продолжила уже мягче. – Юль, я тебе очень сочувствую, правда, но давай ближе к делу.
– Ладно, давай, – неохотно согласилась та, с сожалением вытряхивая последние капли. – Так что ты показать хотела?
– Оно у тебя в руках.
Подруга с некоторым недоумением посмотрела на статуэтку, потом выражение ее лица изменилось.
– Ага.
В Юлькиных глазах зажегся знакомый Вере огонек. Уточнять, что значит подружкино "ага", девушка не стала и молча ждала результатов. Юлькин профессионализм никогда не вызывал сомнений. Даже в состоянии жестокого похмелья она по-прежнему оставалась высококлассным оценщиком, единственное, что требовалось – это не мешать ее мыслительному процессу. Минут через десять томительной тишины, нарушаемой только сосредоточенным Юлькиным сопением, она, наконец, вынырнула из потока своих мыслей, и взгляд ее приобрел более осмысленное выражение. Теперь Вера воочию видела, как в подружкиной голове складывается упорядоченная таблица полученных данных: размер, вес, материалы, работа, стоимость…
– Ну, подруга, я тебе скажу… – почтительно затаив дыхание, Юлиана поставила статуэтку на стол и некоторое время восторженно ее созерцала. – Это, безусловно, вещь! Натуральный антиквариат! Оловянная бронза, конечно, не серебро, но как образец мелкой пластики она стоит… в общем, прилично. Это на тот случай, если ты хочешь ее продать. Прибавь к этому возможную историческую ценность… Я в этом не эксперт, но даже на беглый взгляд ее можно датировать веком шестнадцатым, может, началом семнадцатого. Если хочешь, могу уточнить по каталогу…
– Уточни, – кивнула Вера. – А можно узнать, кто ее изготовил?
Юлька покачала головой.
– Не ведаю. Вряд ли… Но можно попробовать! Сюжет, конечно, распространенный: орел со змеей в когтях часто встречается. Но вот стиль вполне узнаваем – Германия XV-XVII века, скорей всего Нюрнбергская школа. Это для них характерна такая высокая техника и богатый декор, – девушка снова придвинула к себе статуэтку, воодушевляясь все больше и больше. – Слушай, а вдруг это кто-то из Ямнитцеров?! Боже, настоящий раритет! Честно сказать, я подобное видела только в музее, а уж ты знаешь, сколько через мои руки всякого прошло…
– Знаю, – задумчиво кивнула Вера.
Подруга между тем перевернула статуэтку и обнаружила клеймо.
– Ух ты, а это что такое? Интересненько… – ее тонкие пальцы быстро пробежались по затертым линиям рисунка. – Веруша, похоже на печать. Смотри, тут изображение врезано вглубь, как в интальо…
– В чем?
– В интальо, дубина. Резной камень такого же типа, чаще всего использовался как печать. Господи, чему тебя в универе учили?! Неясно, правда, зачем приспосабливать под это дело статуэтку, но у богатых во все времена свои причуды…
– А можно узнать, чья это печать?
– Можно, можно – вот заладила! Чего это тебя вдруг потянуло на знания? Ты же не искусствовед.
– Интересно.
– Ну, скорей всего какой-нибудь граф или барон тиснул. Скорей всего, это было сделано гораздо позже… Глупость какая! – Юлька сокрушенно покачала головой – Такую вещь испоганили! Настоящее произведение искусства… Или очень качественная подделка – что, в принципе, одно и то же. Говоришь, у бабули своей нашла? Обалдеть! Вот так взяла и нашла? Ну, ты, Верка, везучая! Сначала мужика нашла, потом статуэтку…
– Наоборот, – мрачно отозвалась Вера, совершенно не разделявшая Юлькиных восторгов.
– Что наоборот?
– Сначала статуэтку, потом мужика.
– Ой, да какая разница! Мне бы хоть в половину так повезло, как тебе, я бы по потолку от радости бегала… Кстати, как твой сосед поживает? Он действительно нудист?
Как обычно, любой разговор с участием Юлианы плавно перетек на мужскую половину человечества. То была любимая и никогда не теряющая актуальности тема, которую подруга готова была обсуждать до бесконечности. В другое время Вера и сама не отказалась бы об этом поболтать, но сейчас момент был явно неподходящий.
Девушка решительно мотнула головой и развернула Юльку носом к предмету их разговора.
