Было также принято беспрецедентное решение — убрать агента, не вывозя его на территорию Великобритании. Причём убрать руками НКВД, разочаровавшимся в завербованном английском агенте и предположившим измену Харпера новым хозяевам. Отчасти такая версия разрешения шпионской драмы устроила бы многих наверху.
Итак, в чём же на самом деле содержалась суть истории разоблачения Джона Ли? Всё было именно так, как придумал бы непрофессиональный сочинитель историй, желающий отметиться на шпионской тематике.
Всё началось с плановой рядовой проверки экономическим управлением МИ-5 расходов разведцентров восточного направления. Начали с Москвы. Агента Харпера, официально — высокопоставленного сотрудника частной фирмы, приписанного к Торговому представительству, трогать не планировали: бюджет — практически открытый в пределах разумного, подотчётность как таковая отсутствует. Однако при неоднократных ссылках на содержание дачи с обслуживанием в Хосте для нужд супруги, Норы Харпер, проверкой не зафиксировано ни одного документа, подтверждающего оплату содержания места дополнительного постоянного проживания. При том что выправленное по всей форме разрешение от советских уполномоченных органов имелось. Выходит, либо аренда южного особняка велась на бесплатной основе, что сомнительно, поскольку широко известна повышенная любовь Советов к английским фунтам стерлингов. Либо оплата осуществлялась из наличных средств арендатора и не проводилась по официальным каналам фирмы-поставщика сельскохозяйственного оборудования. Подобное обстоятельство было вполне объяснимо и могло и не вызвать дальнейших проверочных мероприятий. Собственно говоря, будь он в тот день чуть более лояльным в буквоедском смысле слова, бухгалтер-экономист управления МИ-5 вполне бы мог и не обратить внимания на несущественную нестыковку в расходах ответственного сотрудника, под контролем которого заключались миллионные сделки, включая оплату золотом. Однако проблема состояла не в этом. Конкретно дело заключалось в том, что бухгалтерская жена никогда не посещала здравниц на побережье Черного моря. И никогда бухгалтерские дети не плескались в его волнах. И никогда сам он, старейший работник МИ-5, не отведывал и не мог по достоинству оценить вкус шипучего, игристого цимлянского, выстреливающего пробкой, по рассказам знатоков, на расстояние до сорока пяти метров по горизонтали…
Это обстоятельство явилось поводом. Повод — причиной. Причина — слабой, но ниточкой. За неё и потянули. Потянув, размотали до голой катушки. Размотав — ахнули. Ахнув — напряглись и задёргались. Задёргавшись — решили убрать.
Разматывали недолго и несложно. Откомандировали под видом отдыхающего курортника завербованного русского агента. Особняк был взят под наблюдение. Были сделаны отчётливые фотографии длиннофокусной оптикой: Нора в детской комнате читает вслух. На обложке — крупно: «Сказки Пушкина». За пару дней были отслежены контакты расслабившихся на черноморских хлебах диадьи Васыльиа и диадьи Алекса. Также были приложены фотографии автомобиля, обслуживающего семью: марка, номер — тоже крупный план. Этого хватило с запасом, особенно когда выяснили по специальным каналам, что машина с этим номером приписана к гаражу Сочинского НКВД. Окончательно кольцо замкнулось чуть позднее, в стенах Посольства Великобритании в Москве, куда Джон и Нора Харперы, оставив Прис и Триш в Хосте, прибыли вдвоём десятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года по случаю торжественного приёма, который давал посол Великобритании Арчибальд Керр в связи с победоносным завершением Второй мировой войны.
Это был первый, начиная с последнего предвоенного года, выезд жены Джона Харпера из Сочи. Девочек пришлось оставить на попечении горничной Татьяны. Впрочем, дети такой вольнице были только рады — лишние пару-тройку дней можно будет бесконтрольно доплывать почти до самых буйков, не опасаясь маминого беспокойства. И диадиа Алекс теперь в их полном распоряжении окажется, обязательно лишний раз отвезёт на водопады. А Таниа обещала испечь настоящие русские блины с яблоками, только они будут маленькие и толстые — олыадушки…
