Спустился и, конечно же, выпил сразу один приз и высосал все красное пюре — награда нашла своего героя. Потом стал обдумывать, как перелить сок в узкое горлышко бутылки — полчаса размышлений прошло впустую — перегруженный сложной математической задачей, мозг отказывался что-то изобретать. Поэтому поступил просто и варварски по отношению к этому чуду природы: нашел в рюкзаке мелкий целлофановый пакетик, из тех, что в каждом магазине стоят в рулонах возле весового товара — в нем была раньше та самая бельевая веревка. Развернул кулек и поставил в него бутылку, затем ножом сделал маленькую дырочку в груше и стал держать ее над горлышком бутылки. Получалось плохо — много сока текло по пластику мимо горлышка, но так или иначе все собиралось в кульке. По итогам получасовой соковыжимальной процедуры стал счастливым обладателем почти полной бутылки красной жидкости — то, что проливалось в пакет мимо горлышка, турист аккуратно переливал из пакета в бутылку.
Пять порций фруктового пюре складировать было негде, поэтому поступил вполне здраво — просто сожрал все. Стал размышлять о предстоящем походе — подумал, что сок, скорее всего, при такой температуре скиснет до конца дня, хотя, что он понимает в местной флоре: может в этой жидкости есть что-то, что будет сохранять ее свежесть несколько дней — какой-то природный консервант, например. Не став тешить себя розовыми мечтами, провел еще один рейд на грушу за желтыми плодами — по его мнению, целый плод может лежать гораздо дольше, чем выдавленный из него сок. На ощупь они были более крепкими и упругими, чем красные, поэтому уложил в рюкзак еще шесть — больше не влезало, даже пришлось вытянуть и одеть безрукавку, чтобы все поместилось внутри, хоть теперь стал чувствовать себя гораздо менее комфортно в такой температуре. Свою короткую веревку порезал на несколько кусков и сделал своеобразные боло: к каждому концу прикрепил по одной зеленой груше — хорошее природное оружие, уже показавшее свои плюсы против местных хищников. К тому же, относительно безопасное, так как шкурка зеленого плода была еще крепче желтого, и просто так, болтаясь на шнурках на плечах туриста, они имели мало шансов лопнуть.
Всего получилось сделать шесть наборов, то есть теоретически, у парня было двенадцать кислотных бомбочек, и, учитывая, что изначально его рюкзак был недогружен, то теперь нести ему надо было нормальный вес — но зато вооружен! Солнце перевалило через зенит пару часов назад, поэтому собравшись, потопал в сторону, противоположной той, где пришел в себя впервые — вышка еще виднелась на границе зрения. В принципе, ему было все равно куда идти — опытным путешественником никогда не был, по компасу ориентироваться не умел, да и не было его сейчас,… а если бы и был, то, что толку — не факт, что здесь такое же магнитное поле и такое же соответствие по сторонам света. Решил идти от рощи к роще — возможно, эта груша не единственная здесь все же, и с питьем проблем не будет. К заходу солнца успел пройти такие две естественные посадки — деревья ничем не порадовали в смысле плодов, как собственно и полное отсутствие следов воды.
По ходу движения заметил, что животный мир явно не знаком с человеком — на него не обращали внимания ни те же бизоны, ни их аналоги, только с антрацитово черными рогами и черными полосами по туловищу. Попались по дороге даже виденные им ранее мохнатые свинки — те вообще не обратили внимания на проходящего мимо двуногого прямоходящего зверя, продолжая что-то рыть в густой траве своими пятачками. Устроился переночевать на таком же дереве, как и в прошлую ночь — от жары есть особо не хотелось, поэтому удовольствовался только красным соком, который пока что сохранял свой вкус и свежесть. Второй и третий день пути ничем не отличались от первого, с той разницей, что сок был им выпит еще на второй день, а пару оставшихся консервов турист съел холодными, так как посчитал лишним ради этого собирать хворост и разжигать костер. На четвертый день своего похода заметил, что рощи стали немного гуще и деревья в них отличались некоторым разнообразием — даже попалось несколько с какими-то плодами, хотя такой «груши» он больше не видел.
