Пятнадцать авиаторов! А в Петербурге до сих пор мало еще кто видел воочию летящий аэроплан.
Петербург, Петербург... Уже без малого два года прошло с того дня, как Попов покинул столицу, уехал из России. Но скоро ему предстоит приятное свидание с ней. В начале мая (по новому стилю) в Петербурге должна состояться Первая международная авиационная неделя. Кто будет представлять на ней Россию?.. Смешно и глупо, если в ней примут участие одни лишь иностранцы. Неделя авиации в России – без русских?.. Это же прозвучит как насмешка, как свидетельство российской отсталости!
Организаторам петербургской недели хватило, однако, ума прислать Попову официальное приглашение. И он телеграфировал им о своем согласии. Руководители «Ариэля» не возражали: они готовы были предоставить Попову, под его личную ответственность, два «райта», реклама которых в Петербурге была в их интересах, тем более что русское военное ведомство уже заказало «Ариэлю» два аэроплана этого типа.
А вслед за первой телеграммой отправил вторую, в которой просил назначить особый приз за дальность полета – с Коломяжского ипподрома, где должны были проходить состязания, до Кронштадта и обратно. При этом пилоту надлежало сделать несколько кругов над городом-крепостью.
Организаторы будущих полетов с пониманием отнеслись к предложению «каннского героя» и возбудили соответствующее ходатайство перед властями, в том числе и перед военными, поскольку Кронштадт находился в их ведении.
Пока механики занимались разборкой и упаковкой аппаратов, отправкой их по железной дороге в Россию, Попов и его неотлучный друг Ваниман внимательно следили за всем, что делается на состязаниях в Ницце. Под аэродром там было приспособлено большое поле, обычно используемое войсками для учений (на этом месте находится ныне аэропорт).
В числе почетных гостей, постоянно находившихся на трибунах, как сообщала «Пти нисуа», были шведский король, великая герцогиня Мекленбург-Шверинская, а также... Nicolas Popoff. Да, в таком вот обрамлении было упомянуто имя нашего героя.
Погода на сей раз благоприятствовала полетам.
«Вслед за периодом бурь, – писала газета, – наступил прекрасный день, позволивший начать ниццкую неделю авиации в самых прекрасных условиях. С первых дней она ознаменовалась подвигами, совершенными в воздухе разными авиаторами, в частности Ефимовым, многообещающим пилотом биплана, Шаве и ван ден Борном, а также Оллеслегерсом, который продемонстрировал удивительную элегантность, управляя монопланом „Блерио”».
Газета не случайно назвала Ефимова многообещающим: из всех участников у него была наиболее громкая слава, и потому, естественно, на него возлагались самые большие надежды. И Ефимов полностью оправдал их, став в Ницце героем дня, как за две недели до этого героем дня в Канне стал Попов.
Вот официальные технические результаты лишь одного дня состязаний:
первый приз за дальность полета без пассажира – Ефимов;
первый приз за полет с пассажиром – Ефимов;
первый приз за тур вокруг летного поля, четыре круга, – Ефимов;
первый приз за скорость – Ефимов...
День 16 апреля стал «днем Ефимова», писала газета «Пти нисуа». «Отважный русский пилот выиграл три приза и возглавляет список кандидатов на „Приз по совокупности результатов”». И та же газета на следующий день: «Ефимов монополизирует все призы».
Попов горячо радуется успехам своего соотечественника. Они проникаются глубокой симпатией друг к другу, переходят на «ты». И когда Ефимов решает еще раз вступить в борьбу – за приз «Полет с пассажиром», он предлагает Попову:
– Слушай, Николай, рискнешь подняться со мной в воздух?
– Миша, о чем ты толкуешь? Да я хоть с кем полечу, а тем паче с тобой. Более того, за честь сочту.
– Ну ладно уж тебе – за честь, за честь, – рассердился Ефимов, не любивший громких слов. – Собирайся – и пошли.
И они взлетели...
«Экипаж Ефимов-Попов – явление далеко не заурядное», – заметила по этому поводу «Пти нисуа», относившаяся к русским пилотам с большой симпатией и доброжелательным вниманием. «Экипаж Ефимов-Попов» взял еще один приз, «легко, – по словам газеты, – и вне конкуренции».
