В семействе наметился раскол. Одна его часть, в лице Тересы и тети Яди, стояла за спасение жизни, вторая, явное большинство, думала лишь о продолжении поиска сокровищ, игнорируя личную безопасность. Проблема заключалась лишь в том, где искать. И тут все явственнее проявлялось стремление приступить к полной расчистке развалин. Собственно, развалины оставались единственным подходящим объектом, альтернативы просто не было. В те времена, когда прятали сокровища, дома Франека еще не было, в овине проживало многочисленное семейство, а наличие большого сундука в коровнике, сарае или хлеву исключалось — незамеченным он бы не остался. Нет, перспективными были только подвалы, погребенные под развалинами!
— Поймите, ведь уже в те времена вместо дома были развалины, — горячо убеждал сомневающихся Михал. — И совсем не обязательно было замуровывать сундук, достаточно было спрятать где-нибудь внизу, а сверху насыпать кучу — просто с тех же развалин столкнуть на сундук верхние слои. Сундук не обязательно ставить в подвале, просто где-нибудь внизу.
Я сомневалась:
— Нет, такое вряд ли прошло бы незаметно. Дети уж наверняка бы обратили внимание. Они везде копаются. Покопались бы в камнях и нашли.
— Скажешь тоже! — обрушилась на меня мамуля. — По-твоему, дети какие-то бульдозеры!
Франек меня поддержал:
— Правильно говорит Иоанна, дети наверняка бы заметили. Но все дело в том, что в подвалах камней не было. Я их очень хорошо помню, подвалы оказались самыми крепкими, там все было в очень хорошем состоянии, такие своды, что выдержать могли бы еще сто лет! Все там было каменное — и стены, и своды.
— Сам же только что сказал — в подвалах камней не было, а, оказывается, там все каменное!
— Камней наваленных не было, а стены и потолки, действительно, из камня были.
— А под теми самыми подвалами больше ничего не было? Еще один этаж, ну всякие там подземелья…
Насчет подземелий Франек ничего определенного сказать не мог, мамуля тоже. Прошло слишком много времени между памятной грозовой ночью и ее детскими воспоминаниями, за это время даже кучи камней могли бы рассыпаться и уже не бросались в глаза.
Постепенно мысль о расчистке руин полностью овладела массами.
— Сами станете разбирать или наймете кого? — язвительно поинтересовалась Тереса.
— Наймем Марека, — сказала мамуля. — Он, по крайней мере, не пьянчуга…
И тут, словно из-под земли, появился Марек. С каменным спокойствием выслушал он сообщение о событиях прошлой ночи, о наших планах раскапывать развалины его руками, немного подумал и пожелал осмотреть колодец. Что ж, его право, и мы все толпой повели его к колодцу.
Марек не стал спускаться на самое дно. Его голова еще высовывалась из колодца, когда он прекратил спуск и принялся что-то рассматривать на каменной кладке старинного колодца.
— А этого никто не заметил? — насмешливо спросил он. — Интересно, куда вы глядели?
Мы пали на колени вокруг колодца, пытаясь заглянуть внутрь и отталкивая мешающие головы.
— Отойдите от колодца, вы мне свет заслоняете, — сказал Марек и спустился немного ниже, а мы, сталкиваясь лбами и мешая друг другу, пытались разглядеть что-то на стене колодца, и кричали все разом, перебивая друг друга:
— Отодвинься, мешаешь же! Забыла, куда он показал!
— Кто помнит, на какое место он показал?
— Очки! Я забыла очки!
— Есть! Вижу! — не своим голосом заорал вдруг Казик.
— Где? Где?
— Вот здесь! Видите? — и он указал на один из камней.
Теперь и мы увидели. В камне была высечена небольшая стрелка, острием направленная в глубь колодца. Не очень заметная, но внимательный взгляд мог ее заметить.
— Фи, какая-то стрелка! — скривилась мамуля. — Что с нее толку? Ведь разрыли же до конца и ничего не обнаружили.
Немного побыв в колодце, Марек вылез с каким-то особенно непроницаемым странным выражением на лице, и задал странный вопрос:
— А где то, что вы выгребли из колодца?
— Слепой он что, ли? — удивилась Тереса, а Казик лишь молча указал на возвышающиеся вокруг колодца огромные, завалы камней, земли и мусора.
— И никуда больше не вываливали?
— Нет, ночью же рыли!
— Неужели мы что-то проглядели? — взволновался Михал.
