"Москвич" тронулся, Климунда посмотрел ему вслед, закинул рюкзак за плечи и направился домой.
Вечером того же дня, когда убили профессора Стаха, следователю по особо важным делам Роману Панасовичу Козюренко сообщили: экспертиза установила, что убийца стрелял из пистолета, принадлежавшего когда-то сержанту Омельченко. А еще через несколько минут майор Шульга доложил Козюренко о результатах своих поисков.
Козюренко хмурился. Шульга не мог сказать ничего утешительного, Розыски его фактически зашли в тупик. А первый выстрел прозвучал! Да еще и как.
- Плохо, майор, - констатировал Козюренко и, увидев, как смутился Шульга, несколько подсластил пилюлю: - Но в случае с ограблением таксиста вы действовали находчиво. Я включил вас в состав своей группы, - закончил он неожиданно.
Шульга приготовился к разносу, ждал даже административных взысканий, и вдруг такое... Но ничем не выдав своей радости, сдержанно сказал:
- Благодарю, хотя я не проявил...
Роман Панасович остановил его скупым жестом.
- Не будем разводить церемоний, майор, дело не терпит проволочек пистолет может выстрелить вторично. Хотя я лично придерживаюсь иного взгляда. Ибо преступление незаурядное, и грабители рассчитывают на большие деньги. - Счел нужным объяснить: - Из коллекции профессора Стаха украдены ценнейшие иконы - преступник или был хорошо информирован о расположении икон, или сам занимается искусством.
- У человека, чуть не убившего сержанта Омельченко, - воспользовался паузой Шульга, - твердая рука. Думаю, профессиональный преступник.
- Все может быть, - неопределенно ответил Козюренко. - Это нам и надо выяснить, и начнем мы, майор, с изучения круга людей, вхожих в дом профессора. Мы должны также установить лиц, случайно побывавших там в последнее время.
Козюренко принялся излагать Шульге план, как это лучше сделать. Но его прервал телефонный звонок. Положив трубку, пояснил:
- Капитан Запорожцева - у нее неотложное дело.
В кабинет вошла красивая женщина, внешне ничем не похожая на капитана милиции. Русые волосы, широко поставленные зеленые глаза и свежие губы. Молодежная блуза с клетчатым галстуком и широкий ремень с блестящей пряжкой, которым она туго затягивалась, еще больше подчеркивали ее девичью фигуру.
Козюренко вышел из-за своего большого полированного стола и придвинул Запорожцевой стул. Сел и сам.
- Какое же у вас неотложное дело, уважаемая Людмила Константиновна? спросил, внимательно глядя не нее.
- Я сделала анализ пепла, оставленного преступником на лестнице в доме профессора Стаха...
- Ну... ну... - даже заерзал на стуле заинтересовавшийся Козюренко.
Запорожцева положила перед ним бумажку.
- Хочу обратить ваше внимание, Роман Панасович. Около месяца назад, точнее четырнадцатого июня, на экспертизу принесли окурок папиросы "Любительская", найденный в квартире некоего Недбайло. Вульгарная квартирная кража, - уточнила она. - В доме Стаха преступник также курил "Любительскую".
Козюренко помолчал несколько секунд, оценивая услышанное. Повернулся к Шульге:
- Что скажете, Яков Павлович?
- Я слышал об этой краже. Дело вел инспектор районного уголовного розыска.
- Спасибо, - обратился Козюренко к Запорожцевой, - за ваше очень важное сообщение. Да, думаю, очень важное. А вас, Яков Павлович, немедленно прошу найти дело об этой краже. Как вы сказали - Недбайло?
Дело о краже в квартире Недбайло было уже передано в прокуратуру. Шульге пришлось разыскать помощника районного прокурора, и через час папка лежала на столе Козюренко. Следователь нетерпеливо перелистывал подшитые в ней бумаги.
- Просто, - недовольно сказал он, - элементарно просто. Никаких тебе хлопот. Милиция составляет опись украденных вещей и список рассылает по назначению. Через неделю в Городянке предлагают одной женщине дешево купить каракулевую шубу. Она покупает, конечно, показывает приятельницам... Короче, об этом узнают в милиции, а там в списке вещей Недбайло фигурирует каракулевая шуба. Дальше еще проще: что у кого купил, обыск на квартире хорошо известного милиции вора-рецидивиста Алексея Балабана, неопровержимые доказательства содеянного, признание Балабана - и точка. Дело сдают в прокуратуру и ставят галочку - еще одно преступление раскрыто. Следователя отмечают в приказе за хорошую работу. А я бы ему, сукиному сыну, - похлопал он ладонью по папке, - выговор с предупреждением. Во-первых, часть вещей не нашли. Почему? Балабан уверяет, что продал на толкучке. Но ведь лжет, не мог этого сделать. Толкучка для него - смерть. А следователь верит ему... Верит, ибо так легче - не надо усложнять себе поиск... К тому же Балабан мог совершить преступление не один, а с кем-то. Они могли поделить вещи. Возможно, еще один прохвост гуляет на свободе, а другой нарочно не выдает его - то ли из солидарности, то ли из страха, потому что за групповую кражу дают больший срок...
