Колхозница М. С. Кравченко (ул. Колхозная, 12):
— Кто ее знает! Какой-то немец к ней ходил. А что ему нужно было — не ведаю. Может, в стирку белье сдавал, может, менял что-то на что-то.
Колхозница П. И. Савёлова (ул. Колхозная, 10):
— У немцев был один большой бабник. Как женщину увидит — молодую, старую, — так заговорит по-своему. Как его правильно звать, не знаю. Они нас „Иванами“ и „марусями“ звали, а мы их „фрицами“. А какое ему имя мать-отец дали, ни к чему мне допытываться. Евдоша, известно, баба покорная. Может, этот гундосый и осилил ее, — если так говорят. Может быть, теперь ей помощь нужна как пострадавшей…»
— Старший лейтенант, вас срочно вызывают к аппарату.
— Кто вызывает? Гвардии майор Зиганшин?
— Так точно, товарищ старший лейтенант, — он!
Каким бы срочным ни был вызов, особист не должен трусить по деревне, как мальчишка. Гвардии майор не учитывает, что несущим службу в строевых частях важно поддерживать свой авторитет среди военнослужащих — и рядового, и командного состава. По этому поводу есть специальные авторитетные разъяснения. И гвардии майор, конечно, с ними знаком, но не учитывает (как лучше написать: «гвардии майор не учитывает в значительной мере» или «не считается в нужной мере»?).
В землянке узла связи Бушуев берет телефонную трубку.
— Товарищ старший лейтенант, хочу от вас услышать свежие данные о диверсионно-террористической группе. Можете ли вы что-нибудь добавить к тем слухам, которые вы собрали? — Голосом гвардии майор подражает заслуженному артисту Крючкову, сыгравшему главные роли в кинофильмах «Свинарка и пастух», «Трактористы» и др.
— Товарищ гвардии майор, вчера я выслал вам подробное донесение.
— Бушуев, может быть, вы посоветуете, что мне делать с вашими донесениями. От нас требуют ответа: что сделано для обнаружения и ликвидации диверсионной группы, а вы продолжаете меня кормить старушечьими слухами самой низкой пробы. Неужели вы не способны организовать правильное прочесывание местности, используя солдат гарнизона и местное население Бугаевки! Это ваши прямые обязанности! От вас требуется только инициатива и решительность. Без этих качеств — не-е-ет — у нас работать нельзя. Несерьезно слышать: «Надо ждать, когда пришлют саперов». А немцы, между прочим, маневрируют на местности без саперов, фактически срывают начало посевной кампании, терроризируют население и, вероятно, готовят удары по нашим коммуникациям и командным пунктам… Я могу понять недооценку положения строевыми командирами, их дело — организация боя, но мы с вами отвечаем за тылы и не имеем права… Или же вы…
— Товарищ гвардии майор…
(Бушуев хотел сказать, что есть убедительные свидетельства опасности прочесывания местности до разминирования. Так, П. П. Осипов, русский, тысяча восемьсот девяностого года рождения, беспартийный, два сына на фронте, взял тачку и, как показала его жена Таисия Тимбаевна — сведения о колхознице у него записаны, — направился в район немецких укреплений, где, как говорят, пропадает много немецкого добра. Вскоре после того, как гражданин Осипов углубился в район немецких укреплений, раздался взрыв. Никто не решился приблизиться к месту подрыва старика, где труп его находится по настоящее время… Но на х… я буду ему про это доносить, — гвардии майор распекон еще больше устроит. На х… я буду подкладывать дрова в печку!)
— Товарищ гвардии майор, я приму дополнительные меры в соответствии с вашими указаниями.
— Какие меры вы предприняли в отношении к Скрипник или продолжаете тянуть резину?
(Не Скрипник, а Степчак Е. К. Но поправь я его — он на мне сто раз выспится.)
— Товарищ гвардии майор, как только подозреваемая будет в состоянии отвечать на вопросы, я проведу дознание по всей форме. В настоящее время я слежу за состоянием ее здоровья.
— Нам не здоровье ее нужно, а факты. Со Скрипник нужно поступить со всею строгостью. Советские люди идут на самые суровые испытания и лишения, а находятся разложившиеся обыватели, для которых ничего святого нет, вроде вашей Скрипник. Население, как правило, единодушно поддерживает суровое осуждение таких вертихвосток…
