В магазинчике Эрл заперся в туалете и четверть часа умывался холодной водой из крана. Виски начало слегка бурлить у него в желудке, но он знал, что все будет в порядке. Отныне у него все будет в порядке. У человека с полумиллионом долларов иначе быть и не может.
Когда Мюнгер вышел на улицу, перед магазином стояла машина шерифа. Фред Страттон сидел на старом складном стуле, который казался игрушечным на фоне его туши, и что-то рассказывал небольшой толпе. Из-под безукоризненно чистой белой шляпы выглядывало встревоженное круглое лицо с розовой, как у младенца, кожей. Маленькие по сравнению, конечно, с остальным телом руки шерифа лежали на коленях и отбивали нервную дробь.
Пробираясь поближе, Эрл насмешливо подумал, что шериф Страттон настолько толст, что может и не встать без посторонней помощи. Шериф был самым большим лентяем в графстве, если не во всем штате. Для того чтобы перейти на другую сторону улицы, он садился в машину, доезжал до перекрестка, поворачивал там на 180 градусов и возвращался к нужному месту. Власти могли бы сберечь немало денег, нужно было только купить мешок сала и прикрепить к нему звезду шерифа.
— Что случилось? — спросил он у Джорджа Дилла, продавца из соседнего магазина.
— Старик Чарли Тейт откинулся, — хмуро буркнул Дилл. — Отравился.
— Что? — не поверил своим ушам Эрл Мюнгер.
— Принял яд, — повторил Дилл. — Покончил жизнь самоубийством. Что тут непонятного?
Шериф Страттон посмотрел на Эрла и кивнул.
— Привет, Эрл! — поздоровался он. — Джордж прав, Чарли принял яд. Одному Господу известно, зачем он это сделал, но он отравился.
— Он… он отравил себя? — растерянно пробормотал Эрл.
— Мне всегда казалось, что он псих, — заявил Норм Хайтауэр, владелец магазина молочных продуктов, — но теперь я точно знаю, что был прав. Нормальный человек на такое не способен.
Эрлу очень хотелось забросать шерифа вопросами, но он лишь облизнул губы и принялся ждать продолжения рассказа.
Страттон достал из нагрудного кармана небольшой конверт кремового цвета, удивленно посмотрел на него и, покачав головой, сунул обратно.
— Чарли дал мне это письмо примерно за полчаса до своей смерти и велел вскрыть его после ужина. Сначала я подумал, что он решил надо мной подшутить, но, немного отъехав от его дома, остановился и прочитал его.
— Он написал, что собирается совершить самоубийство? — поинтересовался почтальон Джо Кирк.
Фред Страттон кивнул.
— И не написал почему? — спросил парикмахер Фрэнк Дорн.
— Нет, — вздохнул шериф. — Написал только, что убьет себя и как это сделает. — Он достал из правого кармана брюк маленькую жестяную коробочку желто-синего цвета размером с пачку сигарет и вновь вздохнул. — Почему он решил убить себя, загадка. Но еще больше мне, ребята, непонятно другое. Почему он выбрал именно этот способ самоубийства?
— Чем он отравился? — спросил Сэм Коллинз, грузчик с лесного склада.
— Триокисью мышьяка, — пожал плечами шериф Страттон и аккуратно спрятал коробочку обратно в карман. — Я нашел ее на полу под столом.
— Чем-чем, шериф? — не понял Коллинз.
— Отравой для крыс, Сэм, — объяснил шериф. — Попросту говоря, мышьяком. Такой смерти не пожелаешь самому злому врагу. Умирающий от этой гадости испытывает воистину адские муки.
— Но почему он выбрал эту дрянь? — удивился механик Джим Райерсон.
— Я же вам говорю, что он псих, — пробурчал Норм Хайтауэр. — Я всегда говорил, что у него не все дома. Разве я не прав?
Шериф не без труда поднялся на ноги и виновато посмотрел на заскрипевший стул.
— Мне пора. Нужно сообщить коронеру и в полицию, чтобы прислали патологоанатома. Хорошо еще, что у Чарли нет родных. Не знаю почему, но люди особенно не любят, когда кто-то из родных совершает самоубийство. Их больше устраивает смерть от естественных причин, несчастный случай, авария, даже убийство, короче, все что угодно, но только не самоубийство. Они почему-то их не переносят.
— Однажды я скормил крысам немного мышьяка, — сообщил аптекарь Том Мартин, — и поклялся больше никогда этого не делать. Когда я увидел, что он сделал с крысами, то… просто решил бороться с ними другим способом. Конечно, крысы мерзкие твари, но даже они не заслуживают такой ужасной смерти. Ничего страшнее в жизни я не видел.
