— Сколько вы проиграли? — тихо спросил шеф.
— Точно не знаю. Наверное, пару тысяч. Да какая разница?
— Послушайте. С одной стороны, мы ведем честную игру. С другой — мы не хотим неприятностей. Мы готовы… доказать, что мы не жульничаем. Разумеется, в разумных пределах.
— Вы не станете играть моими картами, так?
— Я сказал — в разумных.
— Но ведь вы играете такими же. Я купил их в вашем отеле, в табачном киоске.
Шеф терпеливо покачал головой.
— Никто не назвал бы ваше предложение приемлемым, мистер Рафферти. Крупье прав. Никто не знает, где вы их купили, и никто не знает, когда это было. Если бы вы купили их прямо сейчас и мы открыли их тут же — это совсем другое дело.
— Согласен, — сказал Рафферти.
— Что вы сказали?
— Я сказал — хорошо, согласен. Я принимаю ваши условия.
— Не понимаю.
— Я сию же минуту иду к табачному киоску и покупаю новую колоду карт, потом мы вернемся за стол.
— Не будьте смешным, мистер Рафферти.
— Смешным? — Рафферти повысил голос, и шеф с тревогой оглянулся по сторонам. — Я просто согласился с одним из ваших предложений. Надо же найти выход из создавшегося положения.
— Но так не пойдет. Положим, каждый захочет играть своими картами…
— Я — не каждый. Вы предложили, я согласился. Но вы тут же передумали. Вы же сказали, что карты одинаковые: и те, что за столами, и те, что продаются у вас же, в табачном киоске. Я не прошу играть моими картами. Я играю вашими.
— Тогда какая разница?
— Разница в том, что это вы сказали, что карты одинаковые. Я хочу проверить, что карты, которые вы продаете в холле для публики, точно такие, какими играете сами.
Рафферти холодно ухмыльнулся и внезапно зашагал к киоску, находившемуся в нескольких метрах. Шеф пошел за ним.
— Что вы собираетесь делать?
— Всего-навсего купить колоду карт. — Рафферти кивнул девушке-киоскеру: — Сколько стоит колода?
— Доллар, сэр. — Девушка положила колоду на прилавок.
Рафферти взял колоду и показал шефу.
— Вот, — сказал он, — возьмите их сами. Чтобы убедиться, что я ничего с ними не делал.
Шеф взял колоду, не глядя на Рафферти.
— Вы нащупали наше слабое место и играете на этом. Знаете, что нам ни к чему неприятности и огласка.
— Нет. Это вы ищете для себя неприятностей. Я всего лишь принял ваше же предложение.
Шеф нервно сглотнул.
— А если вам станет везти?
— Значит, мне повезет.
— И тогда вы всем раструбите, что мы жулики.
— Если это не так, то вам бояться нечего.
— А если снова начнете проигрывать, то обвините крупье?
— За игрой теперь будут наблюдать множество людей. Это во-первых. Во-вторых, колода используется примерно в течение часа, так? И я не пойду за другой, на это не будет больше причин, верно? Я сыграю ровно один час.
Шеф долго смотрел на свои ботинки.
— Вы ничего этим не докажете. Если бы мы жульничали, то самым легким выходом для нас было бы просто дать вам выиграть.
— Я был бы польщен. Но на вашей репутации это плохо отразилось бы.
— Мистер Рафферти, — начал шеф, — я… А-а-а, ладно. У вас ровно час.
Они вернулись к столу. Шеф сам разорвал упаковку и разложил карты. Позвали нового крупье.
Через час Рафферти встал. Он выиграл 18 тысяч.
— Вы удовлетворены? — спросил шеф.
— Не совсем, — ехидно ответил Рафферти, — не хватает доллара.
— Не хватает… чего?
— Я истратил доллар на колоду карт.
Шеф с большим трудом старался сохранять спокойствие.
— Но колода уже не стоит доллара, мистер Рафферти. Можете продать ее за те деньги, что за них дадут. И хотя я не должен так говорить, я все же скажу — никогда не возвращайтесь сюда, мистер Рафферти. Нам больше по душе те, кто верит нам на слово, потому что мы действительно честные люди, потому что единственный путь остаться в игорном бизнесе — честная игра. Вы понимаете меня, мистер Рафферти?
— Разумеется. Вам нечего беспокоиться, я не вернусь. Вряд ли мне еще раз так повезет.
Он встал и, пройдя сквозь собравшуюся толпу, поднялся на лифте в свой номер. Там за столом сидела молодая женщина. Тончайшей кисточкой она метила карты новой колоды. Упаковка была раскрыта так, что печать оставалась нетронутой.
— Привет, — сказала она, не прерывая своего занятия, — ну, как дела?
