Сержант даже не шелохнулся.
— Я тебя не обманывал. Кинан замочил твоего друга. Они оба были любителями.
Я взглянул на бумажные квадраты — ни на одном не было креста.
— Поедем к тебе.
— С чего ты взял, что я держу свою четвертушку дома? — спросил Сержант.
— Не знаю. Может, телепатия. Если ее там нет, поедем туда, где она есть. Я не тороплюсь.
Двумя минутами позже мы уже катили по улице. Пошел снег, большие хлопья прилипали к ветровому стеклу. Дорога стала скользкой, но машин было немного. Полчаса мы ехали по шоссе, затем свернули на двухполосную дорогу, а пятнадцать минут спустя — на проселок, петляющий между заснеженных сосен. Он-то через две мили и привел нас к короткой, заваленной мусором подъездной дорожке.
В свете фар «фольксвагена» я увидел бревенчатый домик под шиферной крышей с торчащей над ней телевизионной антенной. Слева стоял припорошенный снегом старый «форд». За ним — сортирная будка и груда старых покрышек.
— Добро пожаловать в Бэллис-Ист, — сказал Сержант и заглушил мотор…
Такой нищеты я не ожидал. Лампочка в шестьдесят ватт освещала только середину комнаты, оставляя углы в глубокой тени. Всюду валялись газеты. На веревке сохло выстиранное белье. У одной стены стоял старенький «Зенит», у противоположной — ржавая чугунная ванна на изогнутых ножках и прислоненное к стене охотничье ружье. Пахло грязными ногами и соусом чили.
— Все лучше, чем жить под кустом, — заметил Сержант.
— Где твоя часть карты?
— В спальне… Ты должен дать слово, что не убьешь меня, получив мою четвертушку.
— Как ты меня заставишь сдержать его?
— Надеюсь, что дело не в деньгах, что ты хотел отомстить за Барни. Ты и отомстил. Кинан мертв. Если тебе нужны деньги — нет проблем. Может, трех четвертей карты и хватит, на моей четвертушке стоит большой жирный крест. Но ты ее не получишь, если не пообещаешь, что не убьешь…
— Добавь адрес Джеггера, и обещание у тебя в кармане.
— Не следует тебе связываться с Джеггером, приятель. Джеггер съест тебя живьем.
Я опустил было пистолет, но тут же вновь нацелил его на Сержанта.
— Хорошо, хорошо. Он в Коулмене, штат Массачусетс. На лыжном курорте. Тебя устраивает?
— Да. Давай свою четвертушку, Сержант.
Спальня была под стать большой комнате. Грязный матрац на полу, заваленном порножурналами, стены, оклеенные фотографиями женщин.
Сержант взял лампу со столика, открутил основание, достал аккуратно свернутую четвертушку карты, молча протянул мне.
— Бросай.
Сержант усмехнулся, но бросил.
— Обещание я выполню, — повторил я. — Считай, что тебе повезло.
Мы вышли в большую комнату. Он — первым, я — следом. Сержант остановился прямо под потолочной лампой, опустив плечи, предчувствуя, что скоро рукоятка револьвера крепко звезданет его по затылку. И я уже поднимал револьвер, когда погас свет. Комната мгновенно погрузилась в темноту.
Я бросился направо, Сержант нырком ушел в сторону еще раньше. Я услышал, как под его телом зашелестели газеты. И воцарилась тишина. Мертвая тишина.
Рукоятка револьвера стала скользкой от пота, я едва подавлял желание открыть беспорядочную стрельбу. И все время помнил о том, что в моем кармане лежат три четверти карты. Вдруг за окном вспыхнул мощный ручной фонарь. Луч обежал пол, выхватил из темноты Сержанта, изготовившегося к прыжку в семи футах слева от меня. В правой руке он держал лезвие бритвы, и я внезапно вспомнил, как у гаража Кинана его рука потянулась к лацкану пиджака.
— Джеггер? — спросил Сержант, щурясь от яркого луча.
Не знаю, чья пуля первой достала его. Фонарь погас.
Значит, не только я ждал, когда жадность Кинана вырвется наружу.
«Не следует тебе связываться с Джеггером, приятель. Джеггер съест тебя живьем».
Я уже достаточно хорошо ориентировался в комнате. И, перешагнув через тело Сержанта, залез в ванну. Ни единый звук не нарушал тишины. Вновь вспыхнул фонарь, на этот раз в окне спальни. Я пригнул голову. Какое-то время луч «гулял» по спальне, потом погас. Опять наступила тишина. Долгая, вязкая. А потом раздался голос — у самой двери. Вкрадчивый, мелодичный, но в нем слышался смертный приговор:
— Эй, красавчик.
