Когда он умер, я вернулся в лодку, нашел его револьвер 45-го калибра в маленьком рундуке. Потом отбуксировал лодку на глубину и затопил. Если б мне пришлось писать эпитафию на его надгробии, я бы написал, что простофили рождаются каждую минуту. И большинство из них — хорошие ребята… такие, как Барни. Но я не стал сочинять эпитафии, а начал разыскивать тех, кто замочил его. Настырность — не самая худшая черта характера. Вот я и оказался в гараже Кинана…
Наконец подъездную дорожку осветили фары. По звуку мотора я определил, что это старый «фольксваген». Водитель повернул ключ зажигания и вылез. Открылась входная дверь.
— Сержант! — крикнул Кинан. — Ты припозднился. Заходи, пропустим по стаканчику.
Я направил на них ствол:
— Стоять!
Сержант уже поднялся на три ступеньки. Кинан вышел на крыльцо, чтобы встретить его и проводить в дом. Их силуэты четко прорисовывались в свете, падающем из двери. Едва ли они видели меня, а вот револьвер, скорее всего, видели.
— Кто ты такой, черт бы тебя побрал? — спросил Кинан.
— Только шевельнись! — ответил я и осторожно выскользнул из «импалы». — Проделаю в каждом по дыре, через которую можно будет смотреть телевизор.
Сержант посмотрел на меня через плечо. Рука его ползла к лацкану двубортного пиджака.
— Руки вверх! А теперь спускайтесь.
Они спустились, и в свете лампы я разглядел их лица. Кинан выглядел испуганным, а Сержант словно слушал лекцию об особенностях технического осмотра мотоцикла. Возможно, именно он уложил Барни.
— Лицом к стене. Оба.
— Если тебе нужны деньги… — начал Кинан.
Я рассмеялся:
— А я-то собирался для затравки предложить тебе купить бытовую технику с приличной скидкой, но ты меня раскусил. Да, мне нужны деньги. Четыреста пятьдесят тысяч долларов, закопанные на маленьком островке неподалеку от Бар-Харбора.
Кинан дернулся, словно я всадил в него пулю, а вот Сержант не дрогнул. Повернулся и оперся руками о стену, перенеся на них вес своего тела. Кинан последовал его примеру. У Кинана я нашел револьверчик 32-го калибра с трехдюймовым стволом. Не оружие, а игрушка. Я бросил его через плечо и услышал, как он стукнулся об один из автомобилей. Сержант приехал без оружия.
— Мы идем в дом. Ты первый, Кинан, потом Сержант. И чтобы никаких фортелей.
Мы поднялись по ступеням, проследовали через кухню, большую, безукоризненно чистую, сверкающую кафелем и хромом, в гостиную, тоже порадовавшую глаз. Камин размерами мог соперничать с кабиной грузового лифта, огромный буфет из тика, бар на колесах ощетинился бутылками, стереосистема…
Я указал револьвером на диван:
— По углам.
Они сели. Кинан — у правого подлокотника, Сержант — у левого, заняв чуть ли не половину дивана. Я пододвинул стул, сел и положил револьвер на бедро. Кинан уставился на него, как птичка — на змею. Сержант, наоборот, смотрел так, будто он — змея.
— Как поживает Кэппи Макфарленд? — небрежно спросил я.
Кинана словно ткнули шилом.
— Он знает! Он знает!..
— Заткнись, — осадил его Сержант.
— Он прав, Сержант. Я знаю. Почти все.
— Кто ты?
— Друг Барни.
— Какого Барни? — бесстрастно спросил Сержант. — Пучеглазого Барни Гугла?
— Он не умер, Сержант. Вернее, сразу не умер.
Сержант медленно повернулся к Кинану. Тот задрожал, открыл рот…
— Молчи, — бросил Сержант. — Иначе я сверну тебе шею.
Рот Кинана захлопнулся. Сержант вновь посмотрел на меня:
— Что значит «почти»?
— Все, кроме мелких подробностей. О бронированном грузовике. Об острове Кэппи Макфарленда. О том, как ты, Кинан и еще один мерзавец, Джеггер, убили Барни. О карте.
— Все было не так, как он тебе рассказал, — ответил Сержант. — Он собирался нас кинуть.
— Он никого не собирался кидать. Он был обычным водилой, делал только то, что ему говорили.
Сержант пожал плечами:
— Хочешь верить Барни…
— Барни готовился к большому делу. Только я не знал, к какому. А потом у него появился револьвер. Вот этот. Как ты вышел на него, Сержант?
— Через общего знакомого… который сидел с ним. Нам требовался водитель, который знал восточный Мэн и окрестности Бар-Харбора. Кинан и я рассказали ему, что надо сделать. Ему понравилось.
— Я сидел с ним в Шэнке, — заметил я. — И он мне понравился. Парень-то больно хороший, пусть и туповатый. Мы думали о том, чтобы взять банк в Льюистоне. Но он не дождался, пока я закончу подготовку. Потому и лежит сейчас в земле.
