— Мороз, привет. Ты чё такой хмурый? — как всегда, веселый и неунывающий Димон, он и через сорок лет такой же останется. Морозов – это моя фамилия, если кто не догадался.
Рассматриваю с интересом, первый человек, встреченный здесь, с кем часто общался перед попаданием в том времени (или в той жизни?). Нет, четкой ассоциации, что это один человек – все равно воспринимаются по-разному, хотя умом понимаю, что один и тот же Дима Птицын. Не вяжется никак четырнадцатилетний пацан с упитанным мужиком с брюшком и возрастом под полтинник, скорее ассоциация на отца с сыном!
— Здорово, — пожимаю протянутую руку, и обращаю внимание на странную трехлитровую банку в сетке, заполненную какой-то подозрительно знакомой пузырящейся жидкостью густого «чифирного» цвета.
Димон наклоняется поближе и доверительно шепчет:
— «Брагу» сделать хочу. На «быстрых нейтронах».
До переезда в наш город, изобретатель новых сортов браги, недолго пожил в Шевченко, где его родитель работал на атомной опреснительной станции, и нахватался там… нет, не радиации, а разных умных словечек из этой области науки, которые теперь пользовал, к месту и не к месту, обычно для обозначения разных сортов слабоалкогольной бурды.
— Из чего в этот раз делать будешь, — абсолютно искренне заинтересовался я рецептурой, ведь пить, скорее всего, мне тоже придется.
Птицын зажмуривается, набирает воздуха в грудь, и лучась от счастья, выдает:
— Из «Пепси»!
— Это же щелочь вроде, она не забродит в принципе! — даже моих познаний в химии хватает понять абсурдность замысла.
— Обижаешь. Я же специалист. Добавлю спирт медицинский в колу и закатаю банку, чтобы не спалили родоки. А настоящую брагу будем ставить на помидорах и рисе, уже на месте. Но первое время мы что делать будем без горючего?
— Пепси на разлив продают? — может я в альтернативной реальности, но такого в моем детстве точно не было.
Одноклассник недоуменно смотрит на меня, потом поясняет, что пепси-кола бывает только в бутылках, но их так просто не продают – надо обязательно сдать пустую бутылку на обмен, причем именно маленькую пепсикольную. Но поскольку пустых бутылок ни у кого нет – они жуткий дефицит, то можно купить содержимое стеклотары отдельно. Что и сделал наш рационализатор алкогольного профиля.
— С бутылкой 27 коп, без бутылки – 15 коп. Рубль пятьдесят – трехлитровая банка, спирт бесплатно у матери спер, у неё в больничке этого добра, как грязи. Разве можно сравнить с молдавскими чернилами или яблочным скипидаром? Почти виски получается.
— Скорее ром, — усмехаюсь познаниям друга детства. — А не проще спирт в грелку залить?
— Ха, три раза. Мать грелку сторожит крепче золотых сережек, после прошлой поездки в колхоз, похоже, догадалась, куда они исчезают, да и батя обязательно обшмонает перед отъездом, — грустно делится проблемой школьный друг. И тут же, воодушевившись, добавляет. — Товар надо прятать так, чтобы никто не догадался – на самом виду. Никто не подумает, что в прозрачной стеклянной банке именно оно!
Скептически усмехаюсь, все равно делать нечего, пока очередь в хлебный отдел не движется. Вроде бы народу немного, а продавец куда-то свалила – свежий хлеб привезли, принимает, наверное.
— Новость хочешь? — и, не дожидаясь моего согласия, тут же выкладывает неугомонный собеседник, размахивая руками, опасно жонглируя сеткой с банкой, грозя остаться без чудесного эквивалента «виски». — Мы вчера мою «Ригу» вытащили!
И торжественно замирает, ожидая восторженных аплодисментов, судя по всему!?
Кто бы мне разъяснил бы ещё, о чем речь?
Видя непонимание, Димыч, снисходит и разъясняет, опять наклоняясь поближе и шепча прямо в ухо:
— Помнишь, меня чуть не повязали с мопедом. Аппарат отобрали, а я утек.
— Помню, — на самом деле, ни черта не вспоминается.
— Мы с Вовкой Шамановым вчера ночью, его вытащили, представляешь!
— Кого вытащили, Вовку?
Минут через пять, наконец, выясняется суть. Конфискованное средство передвижения хранилось в Ленинском РОВД, прямо во внутреннем дворе, прислоненное к забору. Наши друзья узнали об этом, осматривая диспозицию с балкона этого самого Вовки, живущего в соседней с райотделом девятиэтажке.
