В кабинете были председатель сельсовета, какой-то моложавый старик и тот, назвавшийся лесоводом… Ловушка!
Это продолжалось мгновение, но за это мгновение в нем не осталось ничего ни от прежнего рубахи-парня из Мидлвеста, ни от растерзанного волнением Ганыки на берегу Сокола. Лицо его стало замкнутым и жестким, он засунул большие пальцы в карманы джинсов и, сделав еще два шага, остановился. Он их не боялся — за его спиной была могучая держава мира…
— Во-первых, здравствуйте, — сказал Кологойда. — А во-вторых, не знаю, как вас и называть…
Изобличивший его человек сидел здесь, притворяться не имело смысла.
— Меня зовут Джордж Ган. Что вам нужно от меня?
— Ничего не нужно! Просто я Хотел у вас кое-что спросить…
— Я гражданин Соединенных Штатов и не подлежу вашей юрисдикции. Без американского консула я не стану отвечать ни на какие вопросы.
Ганыка оглянулся на прислонившегося к дверному косяку переводчика, тот, подтверждая, кивнул.
Вася Кологойда весьма натурально изобразил недоумение и растерянность, — Выходит, угодил я пальцем в небо… Тут, понимаете, такая история — поручили мне передать вот эти вещи, — Кологойда положил руки на свой вспухший планшет, — старому барину в Ганышах, а известно, что барином в Ганышах был Ганыка…
Непреклонность мистера Гана заколебалась, и только что такой твердый голос прозвучал как бы надтреснуто:
— Какие вещи?
— Если вы мистер Ган, так что об этом говорить?
Значит, они до вас касательства не имеют. В общем, как говорится, извините за внимание…
Непреклонность мистера Гана рухнула. Он покосился на Федора Михайловича и снова повернулся к лейтенанту.
— Вам ведь сказали, что в прошлом я носил фамилию Ганыка.
— Мало ли что кто скажет! Почему я должен верить?
— Ну хорошо, я подтверждаю: в прошлом я — Ганыка.
— Бывший помещик?
— Помещиком был мой отец. Я уехал отсюда мальчишкой.
— Вот это другой разговор. Может, мы как-нибудь и без консула обойдемся… Да вы садитесь, гражданин Ганыка, а то как-то некультурно получается: мы все сидим, а вы стоите.
Ганыка сел к противоположной от окна стене. Он предпочел бы сесть у окна, спиной к свету, но там сидел проклятый лесовод…
— О каких вещах вы говорите?
— Сейчас, сейчас… Сначала я хочу кое-что уточнить.
Вы гражданку Прокудину знаете?
— Нет! — решительно сказал Ганыка. — Даже фамилии такой не слышал.
— А Лукьяниху?
— И Лукьянихи никакой не знаю.
— Что-то оно не сходится, гражданин Ганыка. Коекто видал, как вы в субботу разговаривали в лесу со старухой…
— А! Так это была Таиска! — облегченно сказал Ганыка.
— Таиска… Таисья, значит? Тогда сходится — Таисья Лукьяновна Прокудина. Между прочим, бабке за восемьдесят, а вы ее — Таиской…
— Видите ли… — несколько смутился Ганыка. — Так ее называли в нашем доме… Ведь это когда было!
— Давновато, — согласился Кологойда. — А теперь вы ее видели только один раз?
— Нет, дважды… По приезде я пошел утром посмотреть наш бывший дом… На пепелище, так сказать, — криво усмехнулся Ганыка. — Там меня увидела старуха.
Она почему-то начала креститься и бросилась бежать.
Я ее не узнал, конечно, и тут же ушел в лес.
— А потом узнали?
— Нет, и потом не узнал, она сама сказала. Когда мы столкнулись в лесу, она упала на колени и начала умолять, чтобы я отпустил ее душу на покаяние… А зачем мне ее душа?
— До души мы сейчас дойдем, — сказал Кологойда. — Известно, что Лукьяниха говорила про старого барина, а когда вы уезжали, вы, извиняюсь, были пацаном, таким она вас и помнила… Значит, никак вы для нее не старый барин. Может, она вас за отца принимала?
— Не думаю, — покачал головой Ганыка. — Я не похож на своего отца. Когда я подрос, отец говорил, что я вылитый портрет деда. Вот его прислуга и называла Старым барином… Таиска… я хотел сказать Таисья, вообще вела себя как-то странно. Можно подумать, что у нее…
— Не все дома? — подсказал Кологойда.
— Похоже на то… Может, она вообразила, что я — это не я, а мой дед, который явился с того света… Я же, как вы знаете, приехал из Нового Света, но отнюдь не с того света… — Натужной шутке никто не улыбнулся. — В конце концов, спросите у нее самой!
— Трудновато, поскольку Лукьяниха, она же бывшая Таиска, вчера померла.
