— Это не смертельно, — объявил мой сосед, комментируя полет гоблина. — Как вас зовут, отважный боец?
— Гормод.
— Гормод? Дайте-ка вспомнить. Гормод… Ага, вспомнил. Из колумбийских демонов, не так ли? Да, теперь я припоминаю. Джон, бесценный, мой дорогой Джон, вы мне не можете сказать, сколько мы платим этому оборванцу?
— Двести франков, — мрачно пробормотал я.
— Патрон, мне очень печально, — нашел в себе силы продолжать настаивать на своем гоблин.
— Да, — мягко улыбнулся герцог, — вы нам уже говорили.
— Сэр Оаклей… — жалобно запричитал я.
— Но это, однако, и вам совершенно не мешает крутиться.
— Я…
— Конечно, никогда не поздно начать все с начала.
— Я…
— Нет, нет, нет, — запротестовал герцог, поднимая руку, — не надо ничего говорить, я вас прошу, не надо ничего усугублять. Чем вы занимались перед тем, как прийти на матч в Квартек?
— Я охотился… охотился на крыс, — тихо ответил гоблин, майка которого вся была выпачкана засохшей кровью.
— Прекрасно, — воскликнул герцог и сделал восторженную мину. — Гормод — акробат, который явно не стоит и выеденного яйца. Уверен, что вы вполне сумеете раскрыть свои таланты и стать отличным охотником на крыс. Наша раздевалка просто буквально кишит этими чертовыми существами. Я вас нанимаю на работу.
На площадке гоблины и огры продолжали борьбу.
— Охотник на крыс, — повторил герцог, его улыбка мало-помалу начала сходить с лица. — А вы, Мун, в какой интересной профессии вы раскрывали свой талант до того, как принялись топтать мое безоблачное существование? Молчите, попробую угадать… Потрошитель трески?
— В яблочко, — вздохнул я.
— Первый раз за этот год мне удалось так сразу попасть в яблочко, — фыркнул герцог. — Возможно, действительно у нас есть шанс отыграться, вот только кажется, что они сейчас убьют нашего последнего игрока.
— Игроки не мертвые, — заметил я, — просто оглушенные.
Герцог повернулся ко мне. В его глазах плясали какие-то безумные огоньки.
— Никогда не думал, что возможно кого-нибудь так ненавидеть, как я ненавижу вас, Джон.
Я бы мог то же самое сказать про него.
А в этот самый момент, совсем недалеко оттуда, два зомби, недавно вылезшие из земли, по приказу барона Мордайкена рушили кирками старую дряхлую стену.
— Продвигается? — спросил барон через две минуты, его накидка цвета ночи колыхалась в холодном воздухе. — Ради самого ада, вы можете хоть немножко поторопиться!
Живые мертвецы старались изо всех сил. С совсем несвойственной для них силой они по очереди ударяли по стене, каждый раз с периодичностью метронома отламывая от нее новый каменный кусок. Их зловещие тени в колеблющемся огне изогнутых фонарей разрезали окрестность. Работа продвигалась довольно быстро, но Мордайкен очень волновался. Он волновался и был нетерпелив. Сразу же после своего сна барон решил осуществить священное действо, и к этому желанию примешивалось чувство страха. Освободить Дьявола из его склепа! Это была задача такой великой важности, о которой его предки не могли и мечтать.
С другой стороны, может быть, он просто вечера перепил. В последний раз кровь девственницы была очень странной на вкус, впрочем, очень много что нынче приобрело странный вкус, и барон задумался о том, не начал ли он потихоньку стареть, в конце концов, он уже отпраздновал свое стотридцатилетие. Может ли в этом возрасте начать проявляться старческий маразм?
— Ну давайте, — подгонял Мордайкен двух живых мертвецов, — уже виден конец, черт вас побери, живее, матч закончится в ближайшие пять минут. Ноздрев! — повернулся он и схватил одного из зомби за руку, — ты в списке игроков на второй тайм, поэтому совершенно необходимо, чтобы работа была закончена именно сейчас и…
Монстр повернулся к нему и издал некое подобие бульканья. В его правой глазнице разместился огромный белый земляной червяк, а внутренняя часть челюсти почти полностью отсутствовала.
— Согласен, — махнул рукой барон.
Железные кирки снова с бешеной скоростью заколотили по камню. В полумраке засверкали искры, огромный кусок стены упал к ногам барона и его слуг. И тут же в стене образовалась дыра, через которую вполне мог проскользнуть человек среднего роста. Лицо Мордайкена озарила широкая улыбка.
