— Здорова! — как можно веселей поприветствовал я напарника.
— А привет! — отозвался Санек, и через секунду показался сам, вытирая руки об промасленную тряпку, — и чё?
Уже в курсе про вызов к шефу, в маленьком коллективе новости разносятся чуть ли не быстрее самих событий.
— А, — отмахнулся я, — как обычно, вызвал для поддержания тонуса.
— Ему все тонус, — заворчал Саня, — а нам на вызов к восьми, а уже вон без десяти. Опаздываем.
Он вылез из ямы, неспешно снял промасленный комбинезон, висевший на нем словно мешковина. Сам парень, невысокого роста, при этом слегка сутулый, белые волосы коротко стрижены. Ничего примечательно, обычный парень, разве что нос, слишком аккуратный для его простецкого лица. Оставшись в синей спецовке, он ухмыльнулся.
— Сейчас руки «фериком» помою и покатим.
— Не жалко руки химией портить? — присаживаясь на капот вяло спросил я.
— А есть варианты? — Саня применил хитрый еврейский прием, отвечая вопросом на вопрос.
— Варианты есть всегда, — выдал я максимально философскую мысль.
Напарник сноровисто вымыл руки, стряхнул лишнюю влагу, и затем тщательно обтер бумажным полотенцем каждый палец, и ладонь в целом.
— По коням, — отдал он команду.
Выйдя из гаража, Саня вальяжно уселся на водительское сидение. Я примостился рядом на пассажирское, вдохнул пропитанный освежителем воздух и бережно прикрыл дверь. Машина приятно стронулась с места, Саня объехал яму на асфальте, вырулил на главную дорогу.
— Знаешь вот вчера смотрел «топ гир», они там про «нисан» рассказывали, чушь несли мать мая женщина…
У Санька имелась только одна страсть, это машины, знал о он них очень много, и считал жизненной необходимостью делиться своими знаниями с другими. За что многие его и недолюбливали. Кому охота слушать про одно и тоже десятки раз, в мельчайших подробностях. Я был тем самым исключением из правил. Равнодушен к технике, но зато практически идеальный слушатель, любую болтовню воспринимаю как белый шум. При этом, умудряясь, вычленить только нужные факты, может это природная способность, а может приобретённая с прежней работы. Вот и сейчас, он распинался, что ведущие «топ гира» поливают грязью весь автопром за исключением английского, и выдвинул какие-то аргументы, которые я не запомнил.
Так медленно под азартные разглагольствования Санька, я въехал в серую рутину рабочего дня. До обеда про Шефов заказ вообще не вспоминал, как и про вчерашнюю подлянку. Но стоило отобедать как в голове образовались мысли, настойчиво твердящие: Женя ты дурак. Вот на кой я согласился помогать шефу. Ведь дальше нормально работать уже не выйдет. Если все получиться с его сынком, то я замучаюсь отбиваться от назойливых коллег, коим до зарезу нужно помочь. Не себе так бабушке, тете, двоюродному племяннику жены брата, или просто хорошему человеку. И стоит только коснуться этого болота так засосёт не выберешься. А ведь я, от всего этого колдовства собирался держаться как можно дальше. Я идиот не иначе. А если провалить заказ, то шеф наверняка найдет способ отыграться по полной. И плевать что он в это не верил, и я ничего не обещал. Людям нужен козел отпущения, а людям при власти тем более.
Надо будет при встрече, строжайше запретить придавать огласки мое участие в снятие проклятия или что там у пацана. Или даже припугнуть. Посмотрим, как там дело пойдет, от того и будем вытанцовывать.
А потом прорвало трубу в теплоузле многоэтажки. И нас приписали к аварийщикам. Больше для массовки, чем для толку. Но от этого не легче, домой я попал ближе к одиннадцати вечера. Привел себя в порядок, получил СМС от своей девушки с пожеланием спокойной ночи. Ответил тем же. И даже не включая телек завалился спать.
С утра понаблюдал за туманом, что оккупировал внутреннею часть двора, пряча от взора все мало-мальски интересное. И остаток времени до трамвая смотрел телепередачу про правильное питание.
Добравшись до места работы завернув за угол наткнулся на Санька. Тот дернулся, чертыхнулся.
— Напугал блин, — протягивая руку, сказал он.
— Я старался.
Далее пошли вместе, напарник приоткрыл дверь, пропустил меня. В бытовки картина не поменялась. Накурено и все персонажи на своих местах, я молча написал ГАДЫ в тетрадь. И сноровисто переоделся.
