– Сейчас она посмеет одеть его на Бихеста, – прошептала моя мать.
Но к всеобщему изумлению Дейра шагнула в другую сторону и застыла напротив меня, протягивая амулет власти. На стороне Совета пронесся возмущенный ропот. Я же, удивленный, встретился с ней взглядом.
– Все знают закон – наследование предается старшему! – провозгласила она.
Я чуть склонил голову, и она надела мне амулет на шею, а затем встала рядом, наблюдая за реакцией остальных.
– Поразительно, что ты вдруг стала почитать закон, – тихо заметил я.
– Тогда тебя удовлетворит другой ответ, что я всегда на стороне сильнейшего?
– Даже так? – я оскалился в усмешке. – А количество колдунов из Совета на противоположной стороне тебя не смущает? И то, что все они стоят за спиной твоего сына?
– Я с ним еще разберусь… глупый мальчишка… А почему бы тебе не привлечь кого-нибудь из них на свою сторону?
– Что-то нет особого желания, хотя…
Только один из них по-прежнему вызывал мое уважение.
– Что ты делаешь там, Ретч? – поинтересовался я самым обыденным тоном. – Ты ведь всегда был правой рукой отца. Почему ты теперь стоишь по левую руку от него?
Как только я заговорил, мигом ощутилась нарастающая напряженность. Ретч внимательно посмотрел на меня, а я одним быстрым кивком указал ему место по правую руку от себя. Он несколько колебался, а потом на миг закрыл глаза, словно перед прыжком в омут, и уже решительно шагнул ко мне, встав рядом. Я даже не взглянул на него и обратил свое внимание на остальных. И тут ко мне шагнул тот, от которого я этого не ожидал. Рядом с Ретчем встал Нордек. На лице Бихеста отразилось изумление. Я же сделал вид, что ничего необычного не произошло. Еще четверо шагнули вслед за Нордеком – Лич, Тиквит, Фотивир, Вард. За спиной Бихеста остался стоять пять колдунов Совета, хмурые, явно не ожидавшие, что кто-то все же окажется на моей стороне. Однако на этом перемещения окончились.
– Все еще желаешь идти против закона? – спросил я брата.
– Да. И я постараюсь занять место своего отца.
– Вы осознаете, что делаете? – я глянул за его спину. – Вы развяжете междоусобную войну. Еще не поздно одуматься, тем более что преимущество на нашей стороне.
– Пусть так, – отозвался Балахир. – Хотя двух женщин я преимуществом не считал бы.
– Как-нибудь я тебя разуверю, Балахир, – недобро пообещала Мерлинда.
Они развернулись и вышли. Остальные колдуны, видя произошедший раскол, заволновались, и я увидел, что какая-то их часть все же последовала за ушедшими. Гробницу закрыли массивной базальтовой плитой. Оставшиеся произнесли клятву верности, преклонив передо мной колени и опустив головы. После этого все разошлись. Остались только члены совета. Я посмотрел на Ретча, и он ответил на мой немой вопрос.
– Мы ведь не слишком мирно расстались в последний раз.
– А мне кажется, что, наоборот, мы разошлись довольно дружелюбно.
– О, да! После того, как ты вышел из библиотеки, книги, которыми ты засыпал меня, вновь загорелись.
– Разве я не предупреждал о возможности пожара? К тому же, я попросил твоих слуг помочь тебе. Разве они не явились вовремя?
– Явились, милорд, – Ретч склонил голову.
Я перевел взгляд на Нордека.
– Я не собираюсь оставлять свое место в Совете и покидать обитель. И нарушать закон.
– Чего хотят те, кто стоит за спиной Бихеста?
– Справедливости.
Я удивился:
– Какой справедливости?
– Они считают, что вы виновны в смерти Бэйзела. Да и всех их желания нацелены на войну со светлыми колдунами. Настроены они решительно, и, если дойдет до сражения, битва будет жестокой.
– Да… – я нахмурился. – А с чего ты вдруг пересмотрел свою точку зрения?
– Из-за твоих слов, прозвучавших на совете, насчет меня… Я не предал бы им никакого значения, расценил лишь как очередную игру. Но от того, как ты их произнес, меня пробрало до самых костей. Ты действительно не преувеличивал и точно знал цену своим словам… – он помрачнел. – Я же всегда считал сорванцом, недотрогой, обладающим опасным даром и не умеющим управлять им, как и другой магией. И вдруг понял, что просто пропустил момент, когда ты повзрослел… когда ты в совершенстве овладел искусством магии, – он нервно облизнул губы. – Мне следовало это понять еще четыре дня назад на арене, но я настолько привык считать тебя трусливым… недомерком, что даже пораженный твоей победой над Визонианом, я отказывался верить своим глазам.
