– Прошу прощения, я…
Договорить ему не удалось. Незнакомец резко обернулся, и Тавров с удивлением сообразил, что вроде где-то уже видел старика в плаще. Теперь детектив ясно понял, что имеет дело с пожилым мужчиной лет семидесяти. Мельком глянув на Таврова, старик вдруг с неожиданной прытью помчался от кладбища в сторону леса.
– Подождите! – крикнул ему обескураженный сыщик, но незнакомец даже и не подумал остановиться. Он быстро добежал до леса и исчез.
– Вот спринтер, блин! – с досадой сплюнул Тавров. Он спустился к лесу и обследовал то место, где скрылся в зарослях незнакомец. Детектив надеялся, что старик во время поспешного бегства что-нибудь выронил ненароком, но ничего обнаружить не удалось. Сыщик разочарованно вздохнул и заспешил в деревню.
* * *
Оленин действительно уже сварил уху, накрыл на стол, и вся компания успела «махнуть по первой». Припозднившегося Таврова заставили выпить «штрафную».
– Мужики! Да я так сопьюсь! – взмолился Тавров.
– Под такую уху?! Спиться?! – поразился Зверев. – Не выдумывай! Вспомни, что классик говорил. «Дни Турбиных» Булгакова: как можно есть уху, если не пьешь водку?!
– Вообще-то речь шла о селедке, – вспомнил детектив, но Зверева нелегко было смутить.
– Селедка тоже рыба! – безапелляционно заявил он. Аналогия сомнительная, но вот опровергнуть утверждение сложно. Тавров спорить не стал, покорно принял «штрафную» и накинулся на уху.
– А что задержались так, Валерий Иванович? – поинтересовался наконец Скавронов.
Тавров вкратце описал встречу с незнакомцем.
– Лицо показалось вам знакомым? – внимательно посмотрел на него Скавронов. – Не вспомнили, где его видели?
– Я же говорю: показалось! – пояснил Тавров. – Он очень похож на Вольфа Мессинга.
– На кого? – не понял Скавронов. Что делать: сравнительно юный возраст не позволял ему посещать некогда популярные выступления знаменитого экстрасенса, да и кругозор недостаточно широк, поэтому имя колдуна было ему неизвестно.
– Вот темнота! – осуждающе воскликнул Зверев. – Эх, молодежь! До чего дожили?! Мессинга не знают!
– А вы уверены, что он фотографировал могилу Бехера? – спросил Оленин. – Ну и даже если фотографировал – что в этом странного? Возможно, просто любитель сельских кладбищ, коллекционирует фотографии занятных сельских могил… обратила внимание свежая могила немца в русской глуши, решил снять на память. А тут вы. Человек подумал, что вы родственник покойного, и решил скрыться от греха подальше. Разве не убедительное объяснение?
– Объяснить при желании можно почти все, – проворчал Тавров. – Что нельзя убедительно, то можно доходчиво.
– Это как? – удивился Оленин. – Разве «объяснить убедительно» – не одно и то же, что «объяснить доходчиво»?
– Разумеется, нет! – вмешался Зверев. – Вот мне батя в детстве убедительно, на исторических примерах и трудах философов, обосновал неизбежность победы коммунизма. Сейчас я в этой неизбежности сомневаюсь – но доводы отца были очень убедительны! А вот когда я из камеры отцовского велосипеда вырезал резину для рогатки, так тут отец объяснял мне уже доходчиво, что такие вещи делать нельзя, причем без всяких исторических примеров и философии: всыпал ремнем по первое число! Как тогда дед прокомментировал: «От задних ворот до ума шибчей дойдет». Так что разница есть!
Все рассмеялись, затем Тавров сказал:
– Меня больше интересует не убедительность объяснений, а реальность фактов. Зачем он фотографировал могилу и почему бросился со всех ног от меня, этого сейчас не понять. А вот почему побежал к лесу? Куда попадешь, если идти через лес?
– Это смотря в каком направлении, – ответил Зверев. – Если на восток, к трассе, то там незнакомый с этими местами человек рискует забрести в Тимкино болото. Через Тимкино болото только партизаны во время войны рисковали от карателей уходить, а обычному человеку сгинуть там легче легкого. Чтобы к трассе выйти, надо строго на северо-восток двигаться, а возле озерца под названием Черный омут свернуть на восток, там километров через шесть-семь и будет трасса.
– А если на север или на запад? – спросил Тавров.
