Странно меня повезли почему-то не в отделение полиции, где следователь должен был произвести предварительное дознание, а сразу поместили в Бутырку. Мне даже не дали опомниться, как сразу повели на допрос, не поместили в камеру предварительного заключения, ни в СИЗО, а сразу к следователю. Ну, да хотят по горячим следам выбить, где спрятано остальные 99 кг. Я же ляпнул этому идиоту за сто килограмм золота. Вот и хотят узнать по-быстрому.
Следователь сразу жестко начал вести допрос с угрозами и применением физического насилия. Я даже и не думал, что такое в наше время возможно. Когда я на все его глупые вопросы, типа где остальное золото, только криво улыбнулся и мой ответ был один, шел и нашел мешочек с саморордками на улице, тот не долго думая начал избивать меня. И когда я от его ударов упал на пол, то продолжал избивать меня дальше ногами, куда ни попадя. Мне пришлось принять позу эмбриона и закрыть руками голову.
Избивать он меня прекратил, только после того как просто физически устал и сел передохнуть на стул. Потом поднял меня и усадил на стул, из моего разбитого носа текла кровь и он дал мне умыться в умывальнике, вделанного в стену.
- Я еще раз спрашиваю, где спрятал остальное золото? - опять тот начал кричать.
- Нет больше никакого золота. Это все, что у меня было - твердил я как сомнабула .
- Значит не хочешь сознаваться? Тем хуже для тебя! - и он нажал кнопку вызова.
В помещение зашли еще два мордоворота, которые рывком подняли меня за руки, а следователь начал бить меня в незащищенный живот и печень. Избивал до тех пор, пока изо рта не пошла кровь и я не потерял сознание.
- В пресс-хату его и предупреди всех, что он нужен нам живой - предупредил, плешивый Семенков конвоиров, следователь по особо важным делам. Он выполнял неодназначную просьбу генерала Иванцова, чтобы клиент был жив до тех пор, пока не признается куда спрятал остальное золото.
Пришел в себя на полу холодной камеры, во рту чувствовался металлический привкус. Похоже посадили в одиночку, я же своими ушами слышал, плешивый следак определил меня в пресс-хату, неужели передумали? Ан, нет. Как только в глазок камеры увидели меня, перебравшегося с каменного пола на деревянный лежак и пришедшего в себя, то дверь камеры открылась и меня буквально потащили туда, куда и определил меня следователь Семенков.
Видать оклемался я глубокой ночью и в камере, куда меня закинули все уже спали. Вероятно у охранников была очень жесткая инструкция, когда очухаюсь, независимо от времени суток закинуть в пресс-хату к уголовникам, чтобы утром к приходу следователя я был уже обработан по всей программе. А у уголовников видно была своя программа и они хотели чихать на указания какого-то там следака. У них было свое начальство.
ДА, еще и к тому, что в камеру я пришел не своими ногами, а меня конвоиры, буквально на руках затащили и бросили на пол.
- Хмырь? Клиент еще пока в неадеквате - проговорил длинный и тощий мужичок, с заостренным носом - если прямо щас им займемся, то может кони двинуть.
- Ладно, не трогай его - проговорил в ответ хмырь - пусть до утра оклемается, потом поговорим.
И опять все увалились дрыхнуть. А я лежал на полу и лихорадочно думал, что дальше делать. Позволять себя им дальше безнаказанно меня избивать я не позволю. Да и утром, после их обработки, вполне могут сделать из меня инвалида. Поэтому мысленно связался со своим роботом-охранником, он крутился в невидимости недалеко от окна камеры, на третьем этаже. До этого он неукоснительно выполнял мой приказ ни во что не вмешиваться, что бы ни случилось.
