— Дайте мне ребенка, - требует Иволга, - я теперь за него отвечаю!
Девочку передают из рук в руки. Она лишь улыбается и помахивает ручонками.
Как хорошо, думает Ильгет, как тепло и легко здесь. Хорошо, что только наши. Не пришли даже супруги Гэсса и Миры. Вообще-то, конечно, это ненормально. Так нельзя. Неужели это только потому, что лишь они, эти люди, все испытывали на себе эту черную волну, что ложится с неба… и когда воздух кругом горит, и земля тоже горит буквально под ногами, или встает дыбом, закрывая все. Нет, не надо думать об этом. Ведь я уже давно на Квирине. Очень давно. Пора и забыть. Нас что-то связывает, то, чего не знают другие - поэтому мне с ними так легко? Хотя скорее просто потому, что интроверт я, и боюсь незнакомых, не хочу общаться с теми, кого мало знаю. Мне бы хотелось, чтобы здесь сидела Айледа. И против Беллы я бы ничего не имела в виду. И против мамы тоже. Хотя все они огня не нюхали и дэггеров не видели. Может быть, со мной что-то не в порядке?
Иволга чуть-чуть подбрасывает малышку в руках.
— Давно с такой куклой не приходилось играть… знаешь, завидую.
Арли глядит в лицо Иволге и вдруг начинает смеяться. По-настоящему! Улыбается она уже давно, а тут вдруг начинает тонко и заливисто хохотать.
— Ой, смотрите! - кричит Ильгет, не помня себя, - смотрите, она же смеется!
— Да, это всегда так трогательно, - смущенно говорит Данг, опуская взгляд, - когда они в первый раз…
Ильгет смотрит наискосок, на Арниса, и ловит его взгляд - такой светлый и блестящий, такой счастливый, и кажется, в глазах блестят слезы, но наверное, это только кажется.
Ильгет вдруг думает о том, что с церковью у нее что-то не ладится. И наверное, это плохо, но даже беспокойства по этому поводу нет.
Она ходила в последнее время в церковь регулярно. Никаких проблем тут не было. Ходили вместе с Арнисом и малышкой. Вот именно - вместе с ними. И ничего больше. Никаких чувств, никакой радости. Даже Пасхальная Всенощная показалась длинноватой и скучноватой. Ильгет только наслаждалась тем, что Арнис рядом, что малышку крестят - а зачем, собственно, все это нужно, перестала понимать. Почему так?
Расхотелось общаться с отцом Маркусом. Ну что он - просто человек, обыкновенный, как все. На исповедь она и так ходит. Упрекнуть ей себя не в чем. Может быть, дело все-таки в той встрече? В ее бывшем муже? Да нет, по сути она успокоилась. Церковь состоит из несовершенных людей. Сама она тоже далеко не сахар. Кто же может помешать - да и зачем - Пите искать духовности? Ради Бога, пусть ходит, даже очень хорошо. Или все-таки остался осадок? Ильгет помотала головой, стряхивая ненужную рефлексию. Сколько можно об этом думать? Надо жить, пока живется. Быть счастливой, раз Бог дает счастье. Скоро оно может и кончиться - но об этом тоже лучше не думать.
Та-ак, уже дошли до кондиции. Начинается пение. Акустическую ширму включили, чтобы не мешать остальным, гитара в руках у Миры.
— Мира, "Южный ветер"!
— "Лестницу пять шагов".
— Вот что, - строго говорит Мира, - давайте как положено, пусть заказывает героиня торжества. Ну она не может, конечно - пусть родители заказывают. Ильгет?
— И крестные, и крестные, - добавляет Иволга, - давай, Иль, начинай!
Ильгет задумалась.
— Я понимаю, что это банально… но знаете, когда все вместе поют "Дистар эгон", у меня просто кайф внутри…Спойте, а?
— Ну а чего же не спеть для хорошего человека?
Они и правда здорово поют. Тем более, "Идет отсчет" - "дистар эгон", песню, которая каждому с детства знакома. Они поют на несколько голосов, профессионально, классически. И Мира отлично ведет мелодию, и аккомпанемент выдает синтетическая приставка, словно целый оркестр.
Идет отсчет,
И стрелки падают назад,
И отражает циферблат
Разогревающий каскад,
И ток в сплетеньи.
Я ухожу
И оставляю за собой
Рассвет и берег голубой,
Часы, глаза, ступени лестниц,
Звуки, тени.
И новый счет
Мне предъявляет пустота,
Мне этот счет не наверстать,
И я ползти уже устал
Сквозь мрак бездонный.
И в мире ночь.
И звездам хочется звенеть,
Но там, где ярче звездный свет,
Там ближе смерть.
И нам не спеть
В ее ладонях.
