Она пришла и на следующий день. Их встречи стали почти ежедневными. Заданный Лу темп по интенсивности соответствовал медовому месяцу. Через некоторое время Антон почувствовал пресыщение. А тут еще Супермозг выдал сообщение, что интегральная производительность работы Антона опустилась ниже пятидесяти процентов. Если она упадет до тридцати, то Супермозг передаст сигнал начальнику Антона и врачу. Начнутся собеседования и обследования, короче говоря, морока, которая может закончиться отстранением от работы для отдыха или лечения. Все такие случаи заносятся в личное досье и учитываются при полугодовой аттестации. Антон сказал об этом Лу. Теперь они проводили вечера в релаксцентре и только один или два раза в неделю занимались любовью.
Однажды Лу спросила:
– Ледышка, не хочешь ли ты вступить в наш секс-клуб?
– Что значит наш?
– Наша компания. Помнишь нашу первую встречу?
– Да. Ты знакомила меня с кое-кем из них. Чем вы там занимаетесь? Хотя понятно… Любительской порнографией для триайз…
– Сенсрекординг не порнография. По уставу клуба записи продавать запрещено…
– Ты хочешь сказать, что ваш клуб официально зарегистрирован?
– Не совсем… Но устав у нас есть, – Лу замялась. – Мы делаем записи только для себя.
– И ты записывала меня в постели?!
– Ну что тут такого?! – она залилась краской. – Можно подумать, что это с тобой впервые! Что ты сам никогда не записывал меня или других…
– Никогда не записывал. Тем более, скрытно.
– Другие твои партнерши возможно скрывали…
– Но ты первая девушка, которая об этом сказала…
– И теперь должна страдать за свою откровенность!
– Твоя откровенность вынужденная! И успокойся, доносить в полицию нравов не собираюсь… Однако, не очень приятно сознавать, что меня видят твоими глазами, причем когда хотят… Кому ты передала записи? Что тебе еще нужно от меня?
– Никому! – голос Лу звучал неуверенно.
– Будь откровенна до конца!
– Сью, моей близкой подруге. Ты ведь ее видел неоднократно и даже танцевал с ней… Я не могла ей отказать… Но моя запись до нее не очень доходит. Такое бывает. Вот если бы ты вступил в наш клуб, и она сама тебя записала…
– Ты опять за свое! Об этом не должно быть больше речи. Стать членом клуба коллекционеров записей траханья?!
– Какой ты старомодный!
– При чем здесь мода?! У меня ощущение человека, который пел под балконом серенады, а его окатили помоями… Оставь меня…
– Ты меня прогоняешь навсегда? – Лу растерялась.
– Не знаю! – Антон никогда не сжигал за собой мосты, их так трудно возводить между людьми.
– Тогда до завтра!
Разве о таком расскажешь Максиму?! Антон попробовал ответить уклончиво:
– У меня все в порядке. Были у меня девушки…
– Тогда почему не женишься? В твоем возрасте нужно, чтобы женщина всегда спала в твоей постели. Потом, неужели ты не хочешь стать отцом?
– Хочу. Но проблема в том, что я хотел бы жениться только на одной девушке, а она об этом не знает…
– Что-то вы с Лидией повторяете одну и ту же загадку.
– Она сказала, о ком мечтает?
– Нет!
– А вот я скажу! Я хотел бы жениться на Лидии, только это невозможно…
– Почему невозможно?! Вы ведь разных кровей.
– Да, генетических препятствий нет, зато есть психологические…
– Она тебя любит.
– К сожалению, как брата. Я же не решаюсь даже заговорить на эту тему…
– Хочешь, я поговорю?
– Никогда! Я должен сам…
Резкий сигнал видеодомофона прервал поздний завтрак Максима и Антона. Была суббота. Оба не работали и все дни у них могли быть на одно лицо, но по привычке в субботу они проснулись позже обычного.
Максим поднялся со стула:
– Посмотрю, кто к нам пожаловал в такую рань.
Через минуту он возвратился на кухню:
– Узнаешь гостя?!
За спиной Максима стоял Кореш, закадычный друг Антона из детских времен. Вообще-то его звали Борис Бабкин. Но его обычай всех подряд называть «кореш», в смысле приятель, дал ему общепризнанную кличку, заменившую имя. Сейчас его веснушчатая круглая физиономия расплывалась в улыбке. Коротко стриженные рыжие волосы обнаруживали ранние залысины. Он и телом отяжелел и раздался. Антон вышел навстречу. Они дружески обнялись.
