Мертвый солдат лежал на флаге, сжимая его скрюченными пальцами — наверное, стремился спасти знамя в этой бойне. Вытащив флаг, генерал Буллерс отер с него грязь и при свете фонаря проходившего мимо солдата увидел цвета — красный, белый и синий. Хмыкнув, генерал бросил флаг обратно на труп. Красный, белый и синий — цвета флага Соединенных Штатов Америки. Но какие–то не такие. Что?! Взяв его снова, Буллерс расправил знамя на крепостном валу.
Да, цвета те самые. Но расположены иначе. Это не те звездно‑полосатые флаги, которые он видел развевающимися на кораблях янки в гавани Кингстона. На этом всего несколько звезд на синем поле и всего несколько жирных горизонтальных полос.
Генерал вдруг вздрогнул, едва не выронив флаг: глаза покойника распахнулись. Видимо, он смертельно ранен, но еще жив.
— Этот флаг, что это? — спросил Буллерс. Глаза раненого заволокло туманом, и генералу пришлось безжалостно тряхнуть его. — Говори же! Этот флаг, это звездно‑полосатый?
Умирающий солдат силился выдавить слова, и Буллерсу пришлось наклониться к самым губам, чтобы расслышать их.
— Нет… Треклятый флаг янки. Это… это звездно‑полосатый… флаг Юга. — И с этими словами умер.
Генерал Буллерс оцепенел. В одно ужасное мгновение он поверил умершему, поверил, что это флаг Конфедерации.
Неужели он атаковал не тех? Не может быть! Он видел флаг Конфедерации — перекрещенные синие полосы с белыми звездами на красном поле. Он видел его на флагштоках блокадных контрабандистов в Лондонском порту. А этот флаг явно не такой.
И ни одна страна, даже эти ничтожные колонисты, не может иметь два флага. Или может? Нет! Погибший лгал, его умирающие уста потратили остатки дыхания на ложь. Да гори он в Гадесе за это. Держа флаг в руках, генерал вертел его так и этак, а потом швырнул в грязную лужу и придавил каблуком.
Да какая разница, черт возьми, хоть так, хоть эдак? Север ли, Юг ли — все они вонючая деревенщина. Сыновья и внуки колониальных революционеров, которым хватило наглости воевать с добрыми англичанами и убивать их, включая и его батюшку генерал‑лейтенанта Буллерса, павшего в битве при Новом Орлеане.
Порядком отпив из фляги, Буллерс принялся втирать флаг каблуком в грязь, пока тот не исчез окончательно.
Затем генерал вздохнул и вытащил его снова. Кому бы этот флаг ни принадлежал, что бы тут ни произошло, герцог Кембриджский должен об этом знать.
Главнокомандующий разместил свой штаб в каменном блокгаузе неподалеку от пляжа, принадлежавшем береговой батарее. Герцог как раз перелистывал обгорелые донесения, когда Буллерс пришел к нему с флагом.
— Престранно, — промолвил герцог. — Эти донесения направлены в КША, а не в США. Что за дьявольщина здесь творится?!
Буллерс протянул ему измызганный флаг.
— По‑моему, ваша милость, по‑моему, мы совершили ужасную ошибку. Здесь не янки. Почему–то, не знаю почему, но мы сражались с южанами и убивали их.
— Боже милостивый! — Руки герцога разжались, и бумаги посыпались на пол. — Неужели правда? Вы уверены?
Наклонившись, Буллерс собрал бумаги и перелистал их.
— Они адресованы гарнизону Билокси, прибрежного города Миссисипи.
— Гром и молния, — изумление герцога сменил бурный гнев. — Вот вам и военный флот с его хваленым умением прокладывать путь. Они не способны найти даже правильное место для атаки. И куда же мы плюхнулись, Буллерс?! В лужу со всего маху. Их ошибка — наша вина. — Он начал расхаживать взад и вперед по комнате. — И что же нам делать? Отступить и принести извинения. Это не в моем обычае, генерал, совершенно не в моем обычае уползать с поджатым хвостом.
— Но альтернатива…
— Двигаться дальше. У нас есть люди и решимость. Вместо того чтобы помогать этой тошнотворной рабократии, мы должны поразить ее, ударить на север, к Канаде, сметая все на своем пути. Положить на лопатки эту расколотую, слабую страну… две страны, и вернуть их в Империю, где им самое место. Ударить, и ударить крепко, Буллерс, — вот наше единственное спасение.
