Под овации Серж прошел к двери, чтобы пожимать всем на выходе руки, как пастор.
– Прекрасная беседа…
– Очень понравилось!
– Так трогательно!
Молли ужасно гордилась супругом. Он действительно помогал людям! Как она могла в нем сомневаться? Серж все жал руки.
– Спасибо. Спасибо. Вы очень добры. Спасибо… Подошел Коулмэн.
– Ты никогда не говорил мне о карандашных очистках. Давно это у тебя?
– Да вот только что осенило. Я понял, что меня еще никогда не показывали в шоу «Субботним вечером в прямом эфире»… Спасибо… Большое спасибо…
Почти все слушатели вышли, остались только помощники шерифа.
Молли смела крошки с подноса. Гас пожал Сержу руку.
– Мне очень понравилась ваша лекция. Особенно то, как вы нашли общий язык с детьми.
– Спасибо.
Серж взял за руку подошедшую с чистым подносом Молли.
Полицейские проводили взглядом пару и идущего следом Коулмэна.
– Не нравится мне все это, – протянул Гас.
– Он и вправду какой-то странный.
– Нет, я не про то, – сказал Гас. – Что-то я припоминаю… хотя не могу уловить что.
Ночью на мосту через пролив Боуги осталось всего несколько рыбаков. Один долил масла в походный фонарь. Перед ним заплясал свет дальних фар: на Безымянный остров медленно двигался автомобиль последней модели.
Гаскин Фасселс съехал с моста почти на холостом ходу. Вдруг впереди появилась какая-то фигура. Фасселс нажал на тормоза. Через дорогу, цокая копытцами, перешел карликовый олень. Сердце Фасселса колотилось в ушах. Он снова тронулся с места. Весь остальной путь по длинной и прямой дороге прошел без приключений.
Перед грунтовкой со знаком «Частная собственность» Фасселс притормозил. Мышцы рук не слушались команды повернуть руль. Грудная клетка вздымалась. Страх того, что будет, если он не поедет дальше, возобладал, и он свернул на грунтовку. Вокруг росли деревья, почти загораживая небо над дорогой. Среди ветвей горело множество глаз. Фасселс тихо объехал дом. Стоять и думать было уже некогда. Он вылез из машины, оставив ее открытой. Затем прокрался через двор и на цыпочках поднялся по лестнице. Дошел до стеклянной двери и замер, увидев свет. На большом телевизоре шел фильм «Лицо со шрамом», без звука. Фасселс прижался к стеклу и осмотрел комнату – пусто. Он взялся за дверь и осторожно приподнял. Поморщился, когда раздался громкий металлический щелчок, и вошел.
От волнения у Фасселса горела кожа, а адреналина выделилось столько, что во рту появился металлический привкус. Он бы и шагу не сделал, благо сработал автопилот. Фасселс шел по деревянному полу крайне медленно: сначала ставил ногу, потом переносил на нее вес, страшась каждого потрескивания досок. Наконец-то! Вот она, записка о выкупе, все еще лежит на краю стола, где когда-то стоял корабль. Еще двадцать футов. Шаг, скрип. Пятнадцать футов. Почти добрался. Десять. Фасселс хотел дотянуться до записки, но не смог. Еще шаг… и вдруг…
Фасселс поскользнулся и грохнулся на пол, оказавшись в луже какой-то липкой жидкости. Поднял руку, и с рукава закапали черные капли. Что за черт? Фасселс поднялся, стараясь переместить вес тела в центр, как человек, который впервые в жизни встал на ролики. Он не мог отвести глаз от пола. Темная жидкость под ногами блестела в лунном свете, проникавшем через огромную дыру в крыше. Лужа уходила под стол и под плетеное кресло с широкой спинкой.
«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска переехал мост на Биг-Пайн-Ки и остановился у двухэтажного здания с плоской крышей и осино-желтой отделкой. Коулмэн вышел.
Серж и Молли после собрания в муниципальном центре поехали домой, а Коулмэн – развлекаться. Вскоре ему стало скучно, и он решил позвать Сержа.
Коулмэн поднялся по лестнице, неся в руках жирный бумажный пакет. Он сунул в рот кусок вяленого мяса и постучал в дверь квартиры двести тринадцать.
Не открывают.
Коулмэн съел еще кусочек и постучал снова. Тихо.
Коулмэн, кивая головой в такт песне, которую только что слушал в автомобиле, подошел к окну. Прижался лицом к стеклу и всмотрелся в щелку между занавесками.
– А, черт!
Он вытащил из бумажника карточку с истекшим сроком годности и засунул ее между дверью и косяком. Пришлось немного попыхтеть, но в конце концов Коулмэн открыл замок и забежал внутрь.
