Она взяла в руки пульт и ткнула в сторону телевизора. На секунду замерла, глядя на собственное отражение в черном экране. Потом нажала на «вкл» и увидела свое лицо в местных новостях. Пульт упал на пол, батарейки закатились под диван.
По всем каналам передавали сообщения о серийных убийствах, показывали ее фотографию и просили людей о помощи. После включили прямой эфир: добровольцы прочесывали какое-то поле. Искали ее труп. Анна свернулась на диване калачиком и притянула колени к самой груди. Зазвонил сотовый.
Ее голова дернулась в направлении звука. Анна съежилась еще сильнее.
Три звонка. Подними! Тело не слушалось. Анна как будто повисла под потолком. Пять звонков. Подними! Семь, восемь… Она увидела, как ее рука сама тянется к кофейному столику.
– Алло?..
Закат. Коттедж номер пять
Серж положил на колени толстую тетрадь в кожаном переплете: дневник, в котором он оставлял заметки каждый вечер. Постучал ручкой по подбородку и засмотрелся в окно на солнце, тонувшее в проливе Боуги. Потом наклонился и начал писать:
«Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 764.354
Всю ночь видел яркие сны. Я был на Ки-Уэст сто лет назад, когда на улицах царило беззаконие и шастали кровожадные контрабандисты. У меня было плазменное ружье, дававшее преимущество. Может, получился бы сериал?
Это навело меня на мысль о том, как жили пионеры. К концу девятнадцатого века на Ки-Уэст кончились источники топлива. Поэтому на других островах построили огромные десятифутовые глиняные печи, чтобы жечь древесный уголь, который потом привозили на лодках для меновой торговли.
Итак, вот чем я сегодня занимался: Великим Печным Проектом! Задача внушительная и невероятно полезная для духовного развития. Вероятно, это окупится – помните морские губки? Что, если продавать уголь мешками, с этикеткой «Исторический древесный уголь островов Кис»? Они произведут революцию в пикниках, положат начало массовому производству примитивной жизни! Это ж какую кучу денег можно заработать! Если честно, я разволновался не на шутку! Я побежал на Безымянный остров и нашел в чаще идеальную поляну. Теперь мне предстояло много дел: приготовить место, собрать подходящую древесину, построить куполообразную печь, обмазать глиной, потом не меньше недели старательно поддерживать огонь, то сужая трубу, то расширяя, чтобы уголь не перегрелся и не остыл. И вот я стою, смотрю в землю и думаю: не, блин, слишком много работы!
Поехал в универсам за торфяными брикетами. По пути проезжаю мимо мусорных баков «Дампстер» – и снова этот запах. Все «Дампстеры» воняют одинаково. В универсаме они стоят или в дешевом кафетерии где-нибудь в Африке – не важно, запах один и тот же. Как будто существует «дампстерная» молекула, которую еще не обнаружили, а потому не нейтрализовали. Когда это сделают, не будет никакого запаха. Бум! Клиенты довольны! Дела идут в гору! Еще одна супервыгодная идея! Но вот станет ли меня слушать кассир универсама? Он просто хочет, чтобы я скорее отошел и не задерживал очередь. А я говорю ему, что из-за своей узколобости он и сидит на кассе. Беседа уклоняется в неприятное русло. Впрочем, я не удивляюсь: люди заблудились, но никто не пользуется моими бесплатными картами.
А потом у меня возникла еще одна мысль. У рыб глаза по бокам. Как они их фокусируют? Или видят все на двух экранах? Может, это тормозит их эволюцию?»
Серж удовлетворенно вздохнул и медленно закрыл дневник. Потом посмотрел в окно на колышущиеся волны.
– Чувствуешь? Мир, покой, безмятежность куда ни глянь. – Он кивнул сам себе. – Иногда полезно побыть наедине с собственными мыслями.
Он улыбнулся и немного посидел, не шевелясь. Потом вскочил и выбежал за дверь.
Дверь Безымянного бара распахнулась.
– Серж! Ты вернулся!
Серж присел рядом с одним из завсегдатаев, которому всегда симпатизировал. Бад Наранья, этот добрый и чуткий малый, страдал склонностью к саморазрушению. До переезда на Кис он работал журналистом в южнофлоридской газете. Однажды Бад написал статью о последствиях урагана, присовокупив снимок мародера, бегущего по улице с магазинной тележкой. К сожалению, тот оказался президентом банка, развозившим гуманитарную помощь, и крупным спонсором газеты. Под пристальным взглядом охраны Бад собирал свои вещи в картонную коробку и снимал с потолка надувного фламинго. Он даже домой не заехал. Сразу сел в свою старенькую «тойоту» и поехал, не зная куда, но ведая зачем – чтобы еще больше усугубить свое положение. Бад двигался на юг, пока не кончилась земля, однако и это его не остановило. На Кроул-Ки «тойота» задымилась, и по Семимильному мосту он ехал, высунув голову в окно. Наконец двигатель над ним сжалился и довез до Биг-Пайн-Ки. Там Бад тормознул местного маляра в заляпанном краской комбинезоне, и тот отвез его в Безымянный бар. Бад напился до чертиков, заснул в рощице и остался здесь навсегда. Чтобы заново найти себя. Что он и сделал, став журналистом одной из газет Ки-Уэста и иногда подрабатывая в разных бесплатных рекламных листках.
