– А что было с вами? – осторожно поинтересовалась Мэгги.
– Признаться, мне тоже пришлось нелегко. – Хизер невесело улыбнулась. – Представьте, я училась в престижной частной школе, жила в уютном, красивом домике, и вдруг мы переехали в глухой провинциальный городишко, где нас никто не знал. Мои родители постоянно ссорились, а в школе, куда я пошла учиться, надо мной смеялись за мой «аристократический», как они выражались, выговор. – Хизер вздохнула и бросила подставку на столик. – Теперь-то я понимаю, что все это было не так страшно – мне нужно было только выдержать характер, доучиться и пойти в колледж, но я не смогла. Я бросила школу, как только мне исполнилось шестнадцать. К этому времени мой отец снова перебрался в Лондон, я поехала к нему и нашла работу в небольшом баре по соседству с домом, где он снимал квартиру. Вот и вся история. Я так и не закончила ни колледжа, ни университета.
– Как жалко! – снова протянула Мэгги. – А скажите, Хизер, чем бы вам хотелось заниматься, если бы… если бы ваша жизнь сложилась несколько иначе?
– О, я не знаю! – Хизер смущенно засмеялась. – Наверное, мне бы понравилось работать в газете или в журнале. Однажды я даже записалась на курсы творческого письма при колледже Голдсмита, но мне пришлось это дело бросить… – Она оглядела бар с таким видом, словно видела его впервые, и добавила: – Нет, вы не подумайте, будто мне здесь плохо, просто… Просто работа официантки – это не совсем то, о чем мечтаешь в детстве. – Хизер неожиданно встала и одернула свой темно-зеленый жакет. – Извините, но мне пора идти, иначе Андрэ меня убьет. До встречи!
Когда она ушла, подруги еще долго сидели в молчании и смотрели ей вслед. Потом Мэгги повернулась к Кендис и сказала осторожно:
– Конечно, я могу и ошибаться, но, по-моему, Хизер очень милая девушка.
Кендис не ответила, и Мэгги вопросительно посмотрела на Роксану, но та лишь слегка приподняла брови.
– Что случилось, Кен? – с тревогой спросила Мэгги. – Что произошло между тобой и Хизер? Расскажи нам, пожалуйста!
– Да, расскажи нам все, – поддержала ее Роксана. Сначала Кендис ничего не отвечала – только смотрела на свой пустой бокал, из которого нелепо торчала сломанная в нескольких местах соломинка. Наконец она подняла голову.
– Колебания рынка были ни при чем, – сказала она до странности невыразительным, тихим голосом. – Френк Трелони разорился не потому, что вложил все свои деньги в ненадежный проект. Его оставил без гроша в кармане мой родной отец.
Стоя в укромном уголке у самых дверей кухни, Хизер Трелони внимательно наблюдала за выражением лица Кендис Брюин. Посетители то и дело заслоняли Кендис от нее, но Хизер никак не могла заставить себя отвести взгляд. Да, перед ней была дочь Гордона Брюина – живая, здоровая и, судя по всему, вполне довольная жизнью! У нее была стильная прическа, отличная работа и достаточно денег в кошельке, чтобы ходить в такие модные заведения, каким стал в последнее время «Манхэттен». Наверное, за все прошедшие годы она так ни разу и не подумала о том, сколько зла причинил другим ее отец. Все это время она думала только о себе…
Впрочем, почему нет? Ведь для нее все кончилось хорошо, да иначе, наверное, и быть не могло. Гордон Брюин был слишком хитер и предусмотрителен. Он никогда не вкладывал в сомнительные предприятия собственные деньги – только чужие. Он не любил рисковать своим благополучием, своим богатством, своими близкими – всем, что составляло его жизнь. Зато другие люди ничего для него не значили. Он использовал их по своему усмотрению, в особенности тех, кто был слишком жаден, чтобы сказать «нет». Таким был ее бедный, глупый, доверчивый отец…
При мысли об отце Хизер сжала зубы, а руки ее крепче стиснули хромированный поднос.
– Хизер, где тебя носит? – Это был голос Андрэ, старшего официанта. – Ты что, заснула? Клиенты ждут!
– Уже иду! – откликнулась она. Поставив поднос на ближайший столик, Хизер убрала назад волосы и стянула их простой черной резинкой. Потом она снова взяла поднос в руки и двинулась вперед, привычно лавируя между столиками.
