– Жаль, что на автостоянке не убрали. Надо сказать Дэвиду Хеннесси. Слава богу, вас не было в машине.
– Я крепко спал. Это произошло после полуночи.
– Вы могли заснуть за рулем или подглядывать за какой-нибудь парочкой, увлеченно занимающейся любовью. Некоторые это любят, непонятно почему.
Она бросила мне апельсин и прислонилась к перилам.
– Как вы себя чувствуете? Для человека, подвергшегося нападению эскадрильи дельтапланеристов и едва не задушенного, вы изумительно выглядите.
– Да, вы правы, но у меня кружится голова при мысли о предстоящей встрече с Фрэнком.
– Несомненно, только от этого.– Улыбаясь, она подошла ко мне и обняла за плечи, прижавшись щекой к моей щеке.– Мы так переживаем за беднягу. Теперь, по крайней мере, узнаем, что он там придумал.
– Будем надеяться. Наверное, что-то заставило его передумать, но что?
– Это важно? – Она обвела пальцами синяки у меня на горле.– Главное, что мы встретимся. Вы хотите увидеться с Фрэнком?
– Несомненно. Просто… Я не знаю, что ему сказать. Все это как гром с ясного неба, и, может быть, ничего из этого не выйдет. Кабрера наверняка рассказал ему о том, что на меня напали. Полагаю, Фрэнк хочет, чтобы я вернулся в Лондон.
– А вы? Вы хотите вернуться?
– Не очень. Эстрелья-де-Мар намного интереснее, чем я думал вначале. И потом…
Теннисисты разошлись на ланч, вернувшись в раздевалки. Кроуфорд сновал вокруг безмолвной теннисной машины, собирая разбросанные мячи и укладывая их в загрузочный лоток, а потом бросился вслед за игроками с задорным кличем: «А ну наперегонки к душевым кабинкам! Кто меня обгонит?» Восхищенный его энергией, я решил помахать ему рукой, но Пола удержала меня за локоть.
– Чарльз…
– В чем дело?
– Не увлекайтесь. Бобби Кроуфорд интересует вас больше, чем собственный брат.
– Это неправда.– Я прошел вслед за Полой в спальню, где она начала перекладывать вещи Фрэнка, которые я сложил в чемодан.– Но Кроуфорд действительно интересная личность. Он неотделим от Эстрелья-де-Мар. На днях я говорил с Сэнджером. Он полагает, что мы – прототип общества будущего, в котором станет царить праздность.
– И вы согласны с ним?
– Отчасти. Он странный человек. Не утратил вкуса к молодым девушкам, но пытается скрыть это от самого себя. Однако как психиатр – весьма прозорлив. По его мнению, движущая сила Эстрелья-де-Мар – преступность. Преступность и то, что Сэнджер называет асоциальным поведением. Вас это не удивляет, Пола?
Она пожала плечами и защелкнула замки чемодана.
– Никто не заявляет в полицию.
– Это и есть самая совершенная преступность. Жертвы либо желают быть жертвами, либо не осознают, что они жертвы.
– И Фрэнк – одна из таких жертв?
– Возможно. Здесь все подчинено весьма странной логике. Полагаю, Фрэнк отдавал себе в этом отчет.
– Можете спросить его сегодня вечером. Переодевайтесь, нам пора на ланч.
Она стояла у двери, ожидая, пока я достану паспорт и бумажник из ящика бюро и отсчитаю двадцать купюр по тысяче песет.
– Для чего это? Только не говорите, что Дэвид Хеннесси выставляет вам счет за ланч.
– Пока нет. Эти деньги сделают более сговорчивым любого тюремного начальника, который сможет помочь Фрэнку. Следовало бы назвать это взяткой, но это так неблагозвучно…
– Вы правы.– Пола одобрительно кивнула, по-новому завязывая шарф и поправляя декольте.– Не забудьте ключи от машины.
– Это… запасной комплект.
На бюро лежали ключи, которые я нашел в лимонной роще. Я ничего не сказал о них Поле, решив при случае попробовать их на ее «БМВ».
– Пола? – обратился я к ней.
– В чем дело? Вы мечетесь, словно мотылек вокруг пламени.– Она подошла ко мне, намереваясь посмотреть зрачки.– Что-нибудь принимали?
– Ничего особенного.– Я повернулся к ней лицом.– Видите ли, я не уверен, что смогу сегодня выдержать встречу с Фрэнком.
– Почему, Чарльз?
– Поезжайте одна. Поверьте, сегодня неподходящий день. Произошло столько всего странного…
– Но он просил вас приехать.– Пола пыталась угадать правду по выражению моего лица.– Что я, по-вашему, смогу ему сказать? У него случится шок, когда он услышит, что вы отказались повидаться с ним.
– Не случится. Я знаю Фрэнка. Он решил признать себя виновным, и эта встреча ничего не изменит.
