Как-то, ещё юнцом, Александр работал на дальних покосах. Мужики все вперёд ушли, а его, салагу, оставили докашивать остатки. И вот в пик самой дневной жары возникла у него перед глазами чернявая дивчина. Откуда пришла и куда потом делась — непонятно. Но в тот момент Саня даже не подумал об этом. Цыганочка взяла парня за руку, увела под раскидистую липу…
А после сказала, что будет он счастлив, если женится на встретившейся по дороге домой девушке в синей юбке, а первенца назовёт Тоней. И так было хорошо Александру тогда, что поверил он этой ерунде сразу и безоговорочно.
Подробности этой «судьбоносной» встречи он никому не рассказывал, а вот про ворожбу о синей юбке и дочке-Тоньке сразу в тот же вечер все узнали. Ещё до встречи с этой самой синей юбкой.
Мужики ржали и советовали голову в холоде держать. Однако, когда в посёлке им навстречу — и впрямь первая из встречных! — вышла Шурка с запрудной улицы, заткнулись.
Шурка была в новой синей юбке. Шла она к Бобылихе, изба которой стояла на отшибе.
Бобылиха приходилась Шурке какой-то двоюродной бабкой, любила девчонку за неимением своих детей и внучат, баловала, чем могла. Вот позавчера подарила синий отрез. Пришла в гости, не поленилась и со словами «чуть было не поспела» протянула девочке материю.
— Сегодня же скрои — завтра сошьёшь, послезавтра вечером в гости придёшь! — как заговор произнесла старуха.
— Так ведь скоро ночь уже, — заныла Шура.
— Ничо! Лето на дворе, ночь не скоро начнётся! А юбка на тебе уже второго дня должна быть!
Бобылиха окинула Шурку с ног до головы и кивнула своим мыслям.
Вообще-то Шурка мастерица была. Потому сварганить юбку за две ночи (днём-то работы по хозяйству полно!) ей не в затруднение было. Зато и вещь получилась отличная. Вот и пошла Шурка хвалиться своей обновой. В первую очередь к бабке в гости, как та и велела.
А тут мужики с покоса возвращаются. Прямо остолбенели, Шурку увидав. А Шура сделала вид, что ей не привыкать, когда на неё мужики глаза таращат.
С того вечера Саня за Шурой приглядывать начал. Не то чтобы она ему голову вскружила. Скорее, предсказанье в крови гуляло. Долго ли коротко, а Александр и Александра свадьбу сыграли. Жили в тишине и согласии. Да и какие такие страсти-мордасти могут быть в семье, когда на дворе середина двадцатых годов? Работа, еда, крыша над головой есть — и хорошо. Огородик маленький, а какой-никакой! Две курочки, у соседей петух… Всё хорошо вроде.
Только вот с детьми неувязка. Выкидышей не счесть, шесть младенцев похоронили. Что характерно, рождались только девочки, но не получалось ни одной Тоньке даже до месяца дожить.
— Может, другое имя девочке дадим? — опасливо спрашивала Шура, беременная очередным ребёнком.
— Будут Тоньки, пока не выживет! — отрезал Александр. — Потом называй, — как хочешь!
— Когда потом? Одного-то нет, — вздыхала Шура. Но мужу не перечила.
Однако после очередной неудачи Бобылиха завела с Шурой разговор.
— Со свадьбы пять лет прошло. Надо что-то делать, Александра.
— Да что тут сделаешь-то? — в отчаянье воскликнула Шура.
— Есть у меня одна мысль, — таинственно произнесла старуха и поведала свою идею.
Шура сначала возмутилась («да как можно!»), потом не соглашалась («а вдруг!..»), долго думала и, наконец, решилась. Но даже Бобылихе не проговорилась. Ни словечком, ни намёком, ни взглядом. На прямые вопросы бабки категорично отрицала, что к совету прислушалась. Да Бобылиха-то не лыком шита, понимала, что к чему. Так никто ничего и не узнал. Только в этот раз понесла Шура легко и без всяких осложнений.
Рожать решили у Бобылихи.
— Ты уж и поживи, что ли, там хоть с месяц-другой, — предложил муж. — Может, она поможет чем, выживет ребёнок?..
Зима за окном, ветер завывает, а Шура об одном думает, кабы чего неожиданного не возникло. Вроде всё предусмотрела, а как там всё повернётся?…
