Делия медленно открыла глаза. Но ее блаженная улыбка угасла, когда она увидела, что Крейг сидит на краю кровати, закрыв лицо руками.
— Крейг!
Он протянул к ней руку, но голову не поднял.
— Что такое? — с испугом спросила она. — Что случилось?
— Я не должен был идти на это, — простонал он. — Я ведь поклялся… и все же… — Он больше не мог говорить. Наступивший было покой, вновь оставил его. Этот покой надо было охранять, как новорожденного ребенка.
— Ты поклялся не любить меня? Почему?
— Потому что я не такой, как все. Какое у нас с тобой будущее?
Она обняла его.
— Такое, каким мы его создадим. Если мы любим друг друга, мы все сможем.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя? Хорошо, я скажу это. Я люблю тебя. Я люблю все, что связано с тобой. Люблю не только твою красоту, но и твою честность, храбрость и сострадание. Но что я могу предложить тебе? Жизнь с человеком, полным демонов и подозрений, который будет кричать на тебя, потому что… потому что сам не в состоянии справиться…
Он сжал руки.
— Ты прекрасно справляешься, — возразила она.
— Это только видимость. Внутри же…
Он остановился, не желая открывать ей то, что никогда не обсуждал ни с одной живой душой.
— Внутри у тебя только темнота, — мягко сказала она.
Он поразился, насколько точно она выразила его невысказанную мысль. Зрячему не дано понять, что у слепого темнота не только в глазах. А она поняла.
Наконец, он расслабился настолько, что смог откинуться на подушки, одну руку заложив за голову, другой притянув ее к себе.
— Жаль, что мы не встретились много лет назад, когда я был нормальным мужчиной, — сказал он.
— У меня к тебе нет никаких претензий в этом плане, — прошептала Делия, и он рассмеялся.
— Спасибо, но я не это имел в виду. Я был нормальным мужчиной, когда у меня были зрячие глаза. Я мог все. Я мог заставить мир плясать под мою дудку.
— У тебя это и сейчас неплохо получается, — заметила она. — Но мне хотелось бы знать, каким ты был тогда.
— Думаю, моя сестра рассказала тебе о нашей семье. Надо было всего добиваться. Ничего не принималось в расчет. Для детей это было слишком тяжело, и потому я никогда не предъявлял таких требований к Алисон. Но сам я благодаря этому преуспел.
— Представляю, — сказала она, устраиваясь поудобнее у него на груди и нежно целуя его. — Продолжай.
— Я чувствовал себя королем. Бизнес мой процветал, я женился на женщине, которую хотели все мужчины, у нас родился чудесный ребенок. Сбылось все, о чем я мечтал. И все было под контролем. Как вдруг… — Крейг вздрогнул. — Я понял, что этот контроль не больше, чем иллюзия. Несчастный случай — и у меня ничего нет. Я остался один в темноте — беспомощный объект для насмешек, главным образом над самим собой.
— Насмешек? — переспросила она. — Но ведь люди вряд ли…
— Некоторым удавалось это скрывать. Но вот Джиллиан, моя теща, всегда меня недолюбливала. Считала агрессивным, самоуверенным — впрочем, наверное, я и вправду был таким. Она боролась против моего опекунства над Алисон, утверждала, что «беспомощный мужчина» не имеет права растить ее внучку. К счастью, судьям любовник моей жены не понравился так же, как и мне, и, когда они узнали, что его привечают в доме Джиллиан — она ведь их и познакомила, — они предоставили опекунство мне. Но я поддерживал отношения с тещей ради Алисон, старался быть хорошим отцом и не злоупотреблять чужой помощью.
— Но это скорее ради себя, а не ради нее, — мягко заметила Делия.
— Ну, вообще-то, мне было неудобно, что Алисон нянчится со мной. И это несправедливо по отношению к Алисон.
— А справедливо отвергать ее любовь?
— Я никогда не отвергал ее любовь.
— Может быть, ты не хотел этого, но она, вероятно, воспринимала это именно так. Она ужасно любит тебя, Крейг, и ее любовь проявляется в том, что ей нравится ухаживать за тобой. А когда ты отвергаешь ее заботу, это сильно огорчает ее.
— Я пытаюсь предоставить ей свободу, которая положена детям.
— Но не надо при этом отталкивать ее. Видел бы ты выражение ее лица, когда она что-то делает для тебя!
— У нее даже голос заботливый, добрый и мудрый, как у няни.
