* * *
От такого предложения командир опешил. Но лишь на мгновение. В нем сработал многовековой инстинкт своего народа — лучше посиживать в зависимых, но у Христа за пазухой, чем быть независимым на задворках.
— Ага, тащ комбриг! Совершенно с Вами согласен. Пусть съездит. Подучится. Хоть завтра… — быстро соглашается он. Может, слишком быстро. Как говорят, подозрительно быстро.
— Темнишь ты что-то, хитромудрый татарин. Изображаешь из себя сироту казанскую. Ну да ладно, мы это еще успеем обсудить… Потанцуйте хоть со своими женами. Курсанты, поди, притомились их тискать. Ха-ха…. — усмехнулся комбриг. Этот разговор слышал сам, так как привел жену командира, расшаркиваясь перед ней и им после вальса.
— Ты же знаешь, голубушка, что в танцах я не горазд. Может, еще потанцуешь с этим мичманцом?… — тут же предложил командир.
— С огромным удовольствием… — отвечает она. Пресимпатичнейшая дама лет около тридцати. Стройная смуглянка совсем не татарского обличья.
— Вот видишь, мичманец? Уважь и меня, доставь моей половинке огромное удовольствие, пока мы тут покалякаем… — подался он вместе с другими командирами за комбригом. В «совещательную» спецкомнату. Прекрасный был вечер отдыха.
В конце вечера пообщался и со старпомом. Он уже был в курсе разговора командира с комбригом о судьбе Роберта.
— На фоне сегодняшней, взметнувшейся вверх, популярности нашего Робертино, как пить дать, поедет он на классы. Ну и хрен с ним! Может, к нам придешь после выпуска? А что? Ты пришелся, как говорится, ко двору. Подмогнем запросом, в случае чего. Как ты на это смотришь?…
— Пока не знаю, тащ капитан 3 ранга. Наш руководитель договорился здесь с Петелиным о продолжении стажировки на крейсерских подлодках. Числа двадцатого он повезет нас в губу Ягельная….
— Ну, смотри. Но подумай над моим предложением. Примем с радостью….
Актеры, весьма тронутые радушным приемом, по инициативе Робертино, задержались с отъездом до пятнадцати часов 9 мая. После построения и парадирования, с одиннадцати до тринадцати часов, для матросов был дан не менее великолепный шефский концерт.
На исходе Полярного дня этого же года Роберт С…в отбыл на командирские классы. Заслужил!
P. S. На флоте имеет хождение присказка: Не можешь работать — иди командовать. Обмишулился с командованием — иди учить. Если хреновый из тебя получается учитель — в самый раз определяться в инспектора.
Робертино умудрится стать командиром ракетного подводного крейсера стратегического назначения (рпк СН) с дивным названием «Ленинец». Что-то на нем «зачинял». Поскольку он не знал и не стремился узнать хоть что-то из области управления этим подводным крейсерюгой, то через пару лет он был назначен… Куда бы вы думали? Правильно. В училище. Обучать и ковать молодые кадры флота. В инспектора не пробился не по недостатку «талантов». Союз развалился. А вместе с ним и флот. Нечего стало инспектировать.
Праздники бывают разные: государственные, церковные, семейные, личные… В стране утвержденного атеизма церковные праздники общими не признавались и были отнесены в разряд личных и… запретных. Запретный плод всегда сладок. Отмечались церковные праздники кулуарно, но добротно. И очень даже часто — с хреновыми последствиями. Атеизм, особенно у вояки, должен быть воинственным, а не ущербным. Понимать надо! Общегосударственные праздники для тех же вояк — это усиление боевой готовности. Как свадьба для лошади — весь в позументах, а задница в мыле. Еще точнее — на чужом пиру твое похмелье. Вояки обожают праздники личные. Оттягиваются на них по полной программе. Иногда до парткомиссии. Очень чтят праздники профессиональные. На уровне личных. Отмечают их ежемесячно. Как получка, так, скажем, и день Подводника. Майский «День Подводника» отметить широко и по широте (в градусах) — сам Бог велел! Уж очень замечательные события сконцентрировались в один букет: окончание зимнего периода Б и ПП (боевой и политической подготовки); инспекция — без дралова и порева; Полярный день, заглянувший в окна; канун летнего периода Б и ПП; и, наконец, сама получка. Согласно судовой роли, то бишь, по ранжиру, по весу и по жиру, зашхерились по закуткам казармы и стали «отмечать». Для затравки провели апробацию водчонки, коньяка-маньяка, под один и тот же, но вдохновенный тост штурмана «С-…»:
