Домой!
Подобно Персефоне, не устоявшей перед гранатовым зернышком, она не нашла в себе сил отказаться.
Нанося на лицо пудру при помощи заячьей лапки, Селия Картерет внимательно разглядывала отраженное в зеркале лицо Лауры.
«Бедняжка! Так молода и так беспомощна перед жизнью».
Селия привыкла покровительственно относиться к подруге, которая была всего на год моложе ее самой, двадцатитрехлетней уроженки мрачного квартала Севен-Дайалс. Теперь она весьма преуспела в жизни и почти не вспоминала о своем трущобном детстве. Лишь изредка, в ночных кошмарах, она снова видела себя несчастной, потерянной и полуголодной Мэгги Баттонс…
Но в данную минуту ее беспокоило вовсе не собственное прошлое, а настоящее подруги. Лаура была сама не своя. Она то краснела, то бледнела и почему-то прятала глаза.
– Ну и что у тебя новенького, дорогая?
Вместо ответа Лаура с деланным оживлением воскликнула:
– До чего же ты сегодня рано! Я не ожидала застать тебя в гримерке!
Селия погрозила ей пальцем:
– Не заговаривай мне зубы, дружочек. Я тебя насквозь вижу. Выкладывай!
– О чем ты?
– Имей в виду, меня не проведешь! Кого, интересно знать, минувшим вечером Локвуд угощал ужином в нашем «Ангеле»? И кто уехал оттуда с ним вместе в карете с плюшевыми сиденьями?
Лаура опустилась на груду полотняных декораций, сваленных в углу каморки.
– Макфин выгнал меня вон.
– Да что ты говоришь? Вот ведь мерзавец! Но ничего, не переживай, дорогая. Быть может, это и к лучшему. Поживешь у меня, покуда не найдется более приличное пристанище, чем та убогая дыра, которую ты у него снимала.
– Боюсь, пристанище для меня уже нашлось. – Зеленые глаза с тревогой обратились к Селии.
– Блеск! – Селия отбросила заячью лапку и захлопала в ладоши. – Побьюсь об заклад, что тут не обошлось без Локвуда!
– Он предложил мне покровительство.
– Ничего удивительного. Я так и думала, что этим все закончится. Ты ему сразу понравилась.
– Неправда! – горячо запротестовала Лаура и поудобнее устроилась на темно-лиловом бархатном занавесе, источенном молью. Некогда он отделял сцену от зрительного зала. – Локвуд вовсе не жаждет сделать меня своей любовницей. Я стану только его компаньонкой, спутницей на балах и раутах.
Селия прищурилась:
– Не выдумывай!
– Но я говорю правду! Прошлую ночь я провела одна в гостевой спальне. Никто меня не побеспокоил, благодарение Богу!
– В доме Локвуда?
– Нуда, в Мейфэре. В элегантно и роскошно обставленной комнате с зажженным камином. Знала бы ты, как мне там понравилось!
– Могу себе представить. – Селия с плутоватой усмешкой склонила грлову набок. – Дорогая, имей в виду, если Локвуд и не посягнул на тебя минувшей ночью, рано или поздно он это сделает. Никто не оказывает девушкам покровительство за просто так.
Лаура понурилась. Потеребив подол платья, она пробормотала:
– Боюсь, ты права. Мне и самой это приходило в голову.
Что-то в ее тоне насторожило Селию. Уж не обидел ли ее Локвуд? Не обошелся ли с ней пренебрежительно и высокомерно в первый же вечер знакомства? С содержанками не церемонятся.
– Выше голову, милая! С такой внешностью, как у тебя, с твоими манерами ты найдешь другого покровителя, когда пожелаешь. И если Локвуд тебя чем-то задел, то…
– Нет-нет, – перебила ее Лаура. – Он ничем меня не обидел. Просто я не уверена, что поступаю правильно.
Наклонившись вперед, Селия дружески потрепала ее по плечу.
– Решение принимала не ты – сама судьба все за тебя решила. Ведь иначе ты просто умерла бы с голоду, глупышка. Это вопрос выживания, и только. И запомни: душа твоя всегда будет свободна. Она не принадлежит никому, кроме тебя самой, что бы там ни думали мужчины, которые берут наши тела на содержание.
– Надеюсь, ты права, – прошептала Лаура, еле сдерживая слезы. Селия вспомнила собственные горькие слезы, которые она проливала в ночь, когда граф лишил ее невинности. Ей было всего пятнадцать, но она оправилась от физических и моральных страданий на удивление быстро. И с тех пор сомнения в правильности выбранного пути никогда не смущали ее душу. Она уверилась, что знает, как устроен мир, и умела этим пользоваться.
