Он зловеще ухмыльнулся, и у Лауры от страха кожа покрылась мурашками. Откуда ему знать, что Фортье не убивал Элинор? Ответ она прочитала в его прищуренных маленьких глазах, горевших безумием.
– Малькольм, – едва шевеля губами, произнесла она. – Вы много страдали, я вам искренне сочувствую. Вы стали жертвой обмана…
Лицо его снова сделалось бесстрастным. Он самодовольно кивнул:
– Верно подмечено, мисс. А теперь настал мой черед обманывать. Ваше тело будет найдено в этой лачуге с шарфом лорда Локвуда, затянутым на шее. В особняке на Фрит-стрит обнаружат кое-какие бумаги, уличающие вас в хищениях денег со счетов его светлости. Все улики будут указывать на то, что это он вас убил. Локвуду наверняка припишут также убийство Элинор и ее любовника Фортье. Можете быть уверены, он не выйдет сухим из воды. Нет! Рука правосудия покарает его!
– Господи, за что же вы его так ненавидите? – воскликнула Лаура. – Он вам полностью доверял!
– Локвуд меня использовал. – Малькольм взглянул на нее исподлобья и, не меняя тона, приказал: – Отойдите от двери, мисс Ланкастер.
Но Лаура в мгновение ока повернулась к нему спиной и схватилась за тугую задвижку.
– О нет, – прорычал Малькольм и, прежде чем она успела открыть дверь, набросил ей на шею длинное полотнище из мягкой ткани. – Этот номер вам не удастся. Вы последуете за моей Элинор. Она заставила меня страдать, предавшись грубым ласкам с Фортье, а вы стали моим проклятием, сделав ненавистного мне Локвуда счастливым. – Бормоча это, он оттаскивал ее все дальше от двери и все туже затягивал шарф Джулиана на ее шее.
Лаура стала задыхаться. Перед ее глазами поплыли разноцветные круги. Она знала: еще немного, и безумец завершит свое дело. Все для нее будет кончено. И она никогда больше не увидит Джулиана. В отчаянном стремлении не только спасти свою жизнь, но и не дать этому злобному ничтожеству восторжествовать над собой, она протянула дрожащую руку к столу, сжала в ней свечу с подсвечником и с силой ударила убийцу по голове.
Малькольм ослабил хватку и испустил протяжный вопль. Лаура опрометью бросилась к двери. Последним, что она увидела, прежде чем ее поглотил ночной мрак, было залитое кровью лицо Малькольма…
– Вы видели, видели? – Рекс приподнялся на стременах и вытянул руку вперед. Там, куда он указывал, мелькнул и тотчас же погас тусклый огонек.
Четверо всадников пришпорили коней и помчались вверх по пологому склону холма. Услыхав протяжный крик, Джулиан с силой сжал поводья. Неужели они опоздали?
– Лаура!
В зарослях кустарника неподалеку от тропы мелькнуло что-то белое. Джулиан понесся туда во весь опор. Вдруг это она? Быть может, ей удалось спастись? Остальные скакали к коттеджу, но ему в эти мгновения не было дела до мерзавца Малькольма. Он хотел лишь одного – спасти ту, без которой не мыслил своей жизни. Этот всполох света в окне… Неужто Малькольм в нее стрелял? Но звука выстрела не было слышно. Он снова крикнул:
– Лаура!
Среди стволов молодых берез снова мелькнуло что-то светлое. Джулиан спешился.
– Лаура! Ради всего святого остановись! Это я!
Расплывчатый силуэт замер. Джулиан бросился в заросли и через несколько секунд уже держал ее в своих объятиях – испуганную, дрожащую, но живую.
– Ты не ранена? – Он целовал ее глаза, лоб, волосы… – Скажи, он не ранил тебя?
– Он… Малькольм… Господи, Джулиан, я ведь уже не чаяла тебя увидеть! Какое счастье, что ты здесь!.. – Голос ее прервался, и она бурно разрыдалась, прижав лицо к его груди.
– Я помчался к тебе сразу же, как узнал обо всем. – Он крепко сжал ее в объятиях. – И больше не отпущу от себя. Никуда – ни в Париж, ни в Виргинию, ни в Шедоухерст. Ты всегда будешь со мной рядом!
– Значит… – Подняв к нему лицо, она спросила дрожащим шепотом: – Ты все же любишь меня, да, Джулиан?
– Люблю ли я тебя, моя ненаглядная? – Он нежно провел ладонью по ее волосам. – Больше жизни!
Лаура улыбнулась сквозь слезы:
– Я всегда это знала.
Джулиан невольно перевел взгляд на коттедж, в котором до сих пор скрывался Малькольм. Его следовало поймать и изобличить во всех злодеяниях, чтобы впредь даже тень подозрения не коснулась его и Лауры. Их общего имени. Чтобы их будущему ничто не угрожало.
